Невозможно оспаривать тезис о том, что вода является одним из факторов устойчивости экономики любого государства. Сложно не замечать и то, что сегодня наш Центральноазиатский регион сталкивается с уменьшением количества безопасных водных ресурсов.
По данным исследований Евразийского банка развития около 10 миллионов человек в регионе или 14 процентов населения не имеют доступа к качественной питьевой воде. Зависимость развития экономик региона от проблемы нехватки воды отмечается как в среде специалистов и экспертов, так и на высшем уровне на самых различных политико-экономических площадках.
Чтобы выяснить, каковы причины уменьшения количества безопасной питьевой воды в регионе и узнать мнение учёных-экспертов о возможных путях решения этой ситуации в ЦА корреспондент Золотого Века обратился к эксперту-политологу, Директору Научного центра стратегических исследований института международных отношений МИД Туркменистана Шири Акойлиевичу Шириеву.
Шири Акойлиевич, совершенно очевидно, что физические объёмы воды в регионе уменьшаются, количество же населения, наоборот, увеличивается, а это означает, что растёт водопотребление, как бытовое, так и аграрное. И если демографический рост и, соответственно, потребляемость воды можно было предвидеть и просчитать, то почему водный вопрос в регионе встал так остро, особенно в последние годы. И есть ли этому какое-то объяснение?
Прежде всего, хочу сказать, что проблема нехватки воды в нашем регионе была и раньше. Если в конце ХХ века считалось, что воды хватит до конца XXI века, то сегодня понятно, что этот прогноз не совсем состоятелен. Общий недостаток воды в регионе обусловлен быстрым таянием ледников Памира и Тянь-Шаня. К этому добавляются и другие причины, одна из основных увеличение потерь воды при её использовании. Но всё же обострение водного кризиса объясняется и тем, что после развала бывшего Союза страны региона долгое время, сосредоточившись на разграничении суверенных границ, не смогли прийти к консенсусу по вопросу об общем водопользовании.
Чтобы найти удовлетворившее бы всех решение, необходимо было общими усилиями определить, что есть в активе, а что в минусе из-за возникшей раздробленности некогда единого водного механизма. Механизм же, несмотря разбалансировку и изменение юридического статуса, долгое время продолжал демонстрировать свою жизнеспособность. Однако реалии требовали решения вопроса, затрагивавшего интересы вновь образованных суверенных государств. Первым таким общим для всех документом стало Соглашение о сотрудничестве в сфере совместного управления водными ресурсами из межгосударственных водных источников.
Примечательно, что этот международный правовой акт был подписан не главами государств, правительств или внешнеполитических ведомств, а начальниками республиканских минводхозов, раньше других осознавших крайнюю необходимость хоть как-то нормализовать и нормировать межгосударственные водные отношения. И только несколько месяцев спустя, в марте 1993 года главы пяти государств региона post factum подтвердили правомочность его положений.
После этого долгое время, по самым различным причинам прийти к какому бы то ни было консенсусу по водному вопросу, не удавалось. Воды же в силу этого не прибавлялось…
Необходимость иметь сбалансированную водную политику в виде национальных стратегий или долгосрочных программ страны региона осознали только в последнее время. При внимательном прочтении ранних редакций национальных водных законодательств нетрудно было убедиться, что они отражали не весь объективный спектр межгосударственных водных отношений. Назревали перемены, а для этого нужно было вести переговоры и сообща искать пути балансировки общего водного механизма.
Что по этому поводу говорит история, практика водных переговоров, что подсказывает опыт решения совместных водных вопросов дипломатическими усилиями?
К однозначному правовому решению по этому серьёзному вопросу мировое сообщество продвигалось не одно столетие. Достаточно, к примеру, вспомнить из истории дипломатии положение из присяги Дельфийско-Фермопильской Амфиктионии, относящейся к шестому веку до новой эры, уже запрещавшей самовольно отводить воды ни во время войны, ни во время мира.
Исторические памятники античности и средневековья содержат и другие примеры подобного рода, однако нормы современного международного права скорее базируются на прецедентах более позднего периода. Например, Хельсинские правила использования вод международного значения, относящиеся к категории документов так называемого мягкого права, то есть имеющие рекомендательный характер, содержат следующее базовое положение: Каждое государство имеет право на справедливую и разумную долю полезного использования вод международного значения в пределах своей территории, при этом какому-либо государству не может быть отказано в разумном использовании вод из-за того, чтобы сохранить эту возможность в будущем за другим государством.
Эти Правила впоследствии были переработаны в Конвенцию ООН по охране и использованию трансграничных водотоков и международных озер (Хельсинки, 1992 год), где впервые были согласованы на многосторонней основе обязательства каждого государства осуществлять эксплуатацию водных ресурсов с учетом необходимости предотвращения негативных трансграничных последствий.
Современное международное водное право расставляет акценты по этой теме на основе устойчивого баланса суверенных прав каждого государства использовать водные ресурсы в национальных интересах и их безусловной ответственности за сопутствующие действия, ущемляющие интересы сопредельных стран.
Если страны региона, наконец-то, признали необходимость обновления национальных систем управления водными ресурсами и декларируют готовность проводить реформы в этой сфере, то, как, по-вашему, кто или что должны регулировать водные потоки в регионе?
Один из важнейших принципов международного водного права общее обязательство государств сотрудничать в целях достижения оптимального использования и надлежащей защиты международных водотоков (статья 88 Конвенции ООН от 1997 года) уходит корнями в далекое прошлое. Статья 24 Конвенции ООН о праве несудоходных видов использования международных водотоков содержит на сей счет формулировку в следующем виде: Государства водотока по просьбе любого из них вступают в консультации относительно управления международным водотоком, которое может включать в себя учреждение совместного механизма управления.
Современное международное водное право не отрицает принципиальной возможности управления водохозяйственными комплексами на трансграничных водотоках, как межправительственными структурами, так и независимыми транснациональными корпорациями, консорциумами, либо акционерными обществами, будь на то согласие всех заинтересованных сторон.
Сегодня государства региона стремятся найти взаимовыгодное решение водного вопроса, ситуация требует международного сотрудничества, поиска стратегических партнёров для решения проблем водоснабжения. Что, по-Вашему, необходимо предпринимать для решения данного вопроса в странах Центральной Азии?
Первое и основное сегодня необходимо более тесное сотрудничество между странами. Водные ресурсы Центральной Азии - реки Амударья и Сырдарья являются трансграничными и подразумевают совместное управление. Странам необходимо разработать и реализовать согласованные планы действий, основанные на принципах справедливого и эффективного использования водных ресурсов. Во-вторых, всем следует прилагать более энергичные усилия для эффективности использования водных ресурсов. Однако, сегодня проблема возникает на другом уровне из-за устаревшей и недостаточно поддерживаемой системы орошения и водоснабжения. Для решения этой проблемы необходимы современные технологии водоснабжения в быту и народном хозяйстве. Модернизация систем орошения происходит крайне медленно и не повсеместно. И в-третьих, в решении водного кризиса в нашем регионе важную роль может сыграть развитие альтернативных источников воды. Одним из возможных путей является освоение подземных водных ресурсов и использование морской воды. Страны региона также могут рассмотреть возможности сотрудничества в области трансграничных водных проектов.
В Туркменистане вопросы рационального использования водных ресурсов решаются как на законодательном, так и на научно-технологическом уровне. К примеру, в 2010 году принят и действует Закон О питьевой воде, который направлен на создание государственных гарантий обеспечения населения питьевой водой, определяющий государственные требования к осуществлению контроля за качеством питьевой воды и её безопасностью для здоровья человека, уделяющий особое внимание охране источников питьевой воды и их использованию. Кроме того, он устанавливает правовые, экономические и организационные основы рационального использования и экологической защиты от загрязнения, засорения и истощения, а также функционирования систем питьевого водоснабжения и взаимоотношений субъектов в области питьевого водоснабжения.
Принятый в 2016 году Водный кодекс Туркменистана регулирует отношения в области устойчивого и рационального использования водных ресурсов в целях удовлетворения потребностей в воде юридических и физических лиц и направлен на повышение значения ресурсов воды, обеспечение охраны вод от загрязнения, засорения и истощения, предупреждение и ликвидацию негативного воздействия вод, восстановление и улучшение состояния водных объектов.
Кроме этого, в стране активно ведётся работа по вводу в строй заводов по производству высококачественной пресной воды. Только за последнее время в строй введены два таких крупных предприятия в этрапе Ак Бугдай и посёлке Яшлык Ахалского велаята. Обеспечение граждан страны чистой питьевой водой относится к списку приоритетов внутренней политики государства. Туркменистан продолжает уделять большое внимание и внедрению современных методик рационального водопользования и совершенствованию подходов к управлению водными ресурсами.
И последний вопрос, Шири Акойлиевич. В последнее время в связи с водным кризисом в среде экспертов и учёных всё чаще упоминается афганский фактор. В качестве одного из способов решения проблемы называется и проект отвода излишков воды Иртыша и Оби по водоводам в Центральную Азию. Что Вы можете сказать об этом?
По афганскому вопросу могу напомнить, что в марте этого года в МИД-е Туркменистана прошла встреча с делегацией Афганистана, на которой туркменская сторона привлекла внимание афганской делегации к трем важным вопросам: необходимости научно-обоснованного и выверенного подхода забора воды из трансграничных рек, в первую очередь, с учетом реальных потребностей в использовании водных ресурсов; обеспечению строящихся гидротехнических сооружений на трансграничных реках высококвалифицированными кадрами, способными обеспечивать правильную эксплуатацию таких объектов; безусловному соблюдению интересов всех государств, расположенных вдоль трансграничных рек, с учетом международного права и посредством создания соответствующих механизмов управления водными ресурсами на основе принципов добрососедства, взаимного уважения, равноправия и транспарентности.
Что же касается водоводов из сопредельных стран, то этот вопрос лежит в плоскости решения на высшем уровне в рамках международного сотрудничества заинтересованных стран. По роду занятий мне приходится сталкиваться с такими мнениями и предложениями от специалистов и учёных соседних стран, однако стоит вспомнить и то, что этот глобальный проект в своё время уже был провален. Но, как говорится, всё течёт и всё меняется, и такое в перспективе, видимо, тоже нельзя исключать.
Шири Акойлиевич, спасибо за столь обстоятельные и развёрнутые ответы.