Я потом весь день смеялся, вспомнив, как Меланья Трамп не в Овальном кабинете, а в квартире туркменской мраморной новостройки развешивала занавеси на окна. Конечно, это был только сон.
А наутро мы ехали далеко от центра Ашхабада вглубь хвойных посадок на песках, чтобы увидеть золоченный памятник человеку, которого я почитал, а потом проклял, памятник тому, кто своим жирным пальцем с огромным перстнем по злобе раздавил будущее моих друзей, а значит, и мою судьбу.
Мама тогда спасла меня. Она плакала и умоляла уехать как можно скорее… А сама, старейший детский врач, осталась навечно в туркменской земле рядом с моим отцом — одним из первых туркмен-авиаторов.
Родители помогли и на сей раз. Мне, наконец, разрешили навестить их могилы и увидеть родной Ашхабад, где родился и рос в большом доме на тихой улице, целовался под южным звездным небом. Но теперь такие дорогие моей душе места уже не мои. Это глубокий тыл Стоматолога и его разрастающейся семейки. И это уже его земля, с которой он делает только то, что нравится только ему и тешит его непомерное самолюбие.
Он любит петь. Не в ванной для себя или под окном для любимой. Он любит петь собственные сочинения под аплодисменты подданных, под фейерверки, как все тираны, и, как тот жестокий Нерон, он обожает восторгающуюся им толпу. Отсюда самое нелепейшее в наши дни — эти уродливые чаре. Но при этом президент очень боится чужих глаз, потому чиновникам его аппарата запрещено при нем отрывать свой взор от писания в блокнотах, а простым людям запрещено смотреть на его авто на улице. Он боится даже заключенных под стражу моих друзей и выдает родным только их истощенные трупы.
Любит яркую одежду, хотя в ней он клоун, и обожает военный камуфляж, все это, чтобы скрыть свою внутреннюю несостоятельность и приподнять свое величие. Но в чем он по-настоящему велик, так это в понте.
Туркменский президент самый великий в мире понтяра. Стремится делать все, что отметят в его самой любимой книге Гиннеса. Он ничего достойного не может совершить своим посредственным умом, или хотя бы своими руками, может быть, рвать зубы, как Петр Первый. Вероятно, потому и памятник себе слизал с петровского, но скульптору явно не хватило или сырья, или вдохновения, и вышел Аркадаг маленькой козявкой на неприступной скале. Он издает по десятку книг в год под своей подписью, так столбит себе место и в литературе. Такова всегда во все века была сущность маленького человека. Выкидышем государственных денег стало и его долгожданное детище — Азиада, память об этом понте не используемая больше подвесная дорога, многочисленные пустующие залы и арены — сохраняется в неприкосновенности. А траты на содержание всего этого идут из давно прохудившегося бюджета.
Кругом только его понт и бахвальство. Ашхабадские камилы и беркарары изобилуют полноценными продуктами местного производства, но это только для демонстрации иностранцам достатка страны, и потому президенту неважно, что они не по карману большинству людей. А сельские жители Туркменистана лишены даже муки.Невидаль, туркмены уже дошли до того, что не считают грехом воровать пшеницу на полях, и прячут своих кур под замком от голодных соседей. Безработица доводит до отчаяния женщин, которым нечем кормить детей. Для молодых людей страна под замком, их высаживают прямо из салонов самолетов, а они рвутся опять хоть куда, лишь бы заработать денег, готовы на все…
Список злодеяний руководителя страны — преступлений против народа — можно составлять долго, но самое страшное злодеяние в том, что почти весь высший эшелон власти, большая часть его окружения называет перечисленное мною благодеяниями Аркадага. Беспредельщики хвалят его даже со слезой на глазах и трепетом в голосе за неустанное внимание и заботу о благополучии родного народа. Великий трус окружил себя такими же, как он, трусливыми нечестивцами — подхалимами, теми, кто выжил при первом президенте. Среди них, к сожалению, и некоторые мои однокурсники. Я рассказал им мой утренний сон про жену Трампа, но никто не смеялся. Услышал лишь глубокомысленные реплики типа того, что сон в руку, значит скоро Трамп прилетит к уважаемому туркменскому президенту, чтобы пожать ему руку за достойное международное сотрудничество, американец, дескать, очень хочет дружить с ним, даже однажды лично с праздником поздравил.
М-да! Туркменский мир перевернулся!
Но понял и то, что в этом я тоже виноват. Я сбежал, когда было стране очень трудно, теперь живу далеко и в комфорте. Потому мое сердце страдает. Моим родителям повезло — они остались в родной земле, как и хотели. А я?!
Что я могу сейчас сделать для себя и моего народа, тоже понял и потому пишу на сайт самого достойного туркменского издания. Кто считает его оппозиционным, знайте, что так можно назвать только тех, кто строит планы занять позицию противника. Для туркменистанцев же, кто взаперти в родной стране, это глоток свежего воздуха.
У меня появилась надежда, конечно, призрачная, но наглядная. Шакалы и суслики стали соседями одинокого памятника первому президенту, памятник второму, несомненно, ждет такая же участь. Кто будет третьим, это зависит только от нас, простых туркменистанцев, которые считают, что если придется умирать, то только в Каракумах.
А. Аманов, ваш сторонник и вечный ашхабадец