Об этом сообщает новостной портал Turkmenportal со ссылкой на погранслужбу страны.
Также, по данным источника портала, в Туркменистане нет информации о подготовке к мобилизации резервистов, а потенциальные угрозы туркменские военные способны отразить с действующим личным составом.
Между тем ранее появилась информация, что в Афганистане рядом с туркменской границей наблюдается большое скопление боевиков различных неправительственных вооруженных группировок.
Многие эксперты полагают, что Афганистан сейчас вступил в стадию переходного периода, который изменит его облик, и это может произойти как раз в 2019 году.
"Стороны конфликта — и талибы, и Кабул — осознали наличие тупика и невозможности своей военной победы. Подобное понимание пришло и в мировые столицы", — пишут в статье Афганская игра без нулевой суммы, опубликованной в журнале "Россия в глобальной политике", эксперт РСМД Георгий Асатрян и глава Центра международной кооперации Нью-Йоркского университета Барнетт Рубин.
При этом спецпредставитель США по Афганистану Залмай Халилзад заявил, что Вашингтон и Кабул договорились вместе оказывать военное давление на талибов, чтобы принудить их к мирным переговорам. Напомним, днем ранее движение Талибан (запрещено в РФ) в очередной раз распространили заявление, в котором сказано, что они отказываются от переговоров, если в их ходе не будет поставлен вопрос о выводе иностранных войск с территории Афганистана.
Как пояснил РГ эксперт по Центральной Азии и Среднему Востоку Александр Князев, скопление боевиков у туркменской границы не обязательно означает подготовку к массированной атаке. Вполне вероятно, что главная их цель — продемонстрировать нестабильность в Афганистане и помешать развитию международных проектов, а также — стабилизации политической обстановки.
Комментарий
Александр Князев:
Туркмения, как известно, не относится к числу стран, открытых в информационном плане, тем более по таким щепетильным вопросам, как ситуация на границе. Вообще, перманентная нестабильность на афганско-туркменском участке стала темой, постоянно опровергаемой государственными структурами Туркмении, в последние примерно четыре года. Когда эта нестабильность, собственно, вышла на уровень, вызывающий беспокойство у стран-соседей, стран-партнеров Туркмении, у всех внешних акторов, обеспокоенных состоянием региональной безопасности. Тем более, что среди стран Центральной Азии Туркмения в контексте безопасности имеет особое значение в силу выхода на Каспий и к Кавказскому региону и протяженной границы с Афганистаном.
В силу закрытости страны детально говорить о ситуации не приходится. Попытки прорывов из Афганистана через границу — с разной степенью успешности — имели место в последние годы. Но проблема, наверное, все-таки не только и не столько в угрозах извне, сколько в том, что ряд находящихся в сопредельных афганских провинциях антиправительственных группировок имеют связи с радикальным подпольем в самой Туркмении, особо беспокойными в этом плане являются Серахский, Тедженский и Марыйский оазисы, административно входящие в Марыйский велаят, где и в целом латентные протестные настроения всегда были по ряду причин выше, чем по Туркмении в целом.
Попытки прорыва локальных групп боевиков через границу — случавшиеся раньше и возможные в перспективе — важны не сами по себе, хотя в туркменской эмиграции и есть потомки тех, кто покинул территорию Туркмении в 1920-1930-х годах, мечтающие о реституции своих родовых земель. Они в основном находятся-то не в Афганистане, и связи их с группировками на территории Афганистана вряд ли сильны и устойчивы. Любая вооруженная группировка, подобная тем, о которых мы говорим, в современном мире не бывает самостоятельной, она обязательно выполняет определенный политический заказ.
Можно обратить внимание на то, что реперные точки активности боевиков четко совпадают с ключевыми пунктами маршрута и инфраструктурных объектов будущего газопровода ТАПИ, у которого противников едва ли не больше, чем сторонников. Суть заказа в нынешней ситуации, возможно, состоит не в каком-то вторжении и ведении боевых действий в Туркмении, а в поддержании нестабильности, создании условий, когда невозможны какие-то реальные работы по реализации проекта. И, самое главное, нестабильность должна отторгнуть от проекта потенциальных инвесторов, с поиском которых у руководства Туркмении и без того больше проблем, нежели успехов.
Движению Талибан территория Туркмении, да и граница, малоинтересны, для них присутствие в этом регионе — лишь эпизод общей войны против войск кабульского правительства, США и НАТО. Параллельно талибские отряды и просто ведут конкурентную войну с немногочисленными группировками возрождающегося Исламского Движения Узбекистана, "Исламского государства" (запрещено в РФ) и множеством других боевых группировок, большинство из которых носят, скорее, криминальный характер. Вызывает большие сомнения называемая в СМИ численность в 20 тысяч боевиков — в реальных условиях 2-3 провинций это просто нереально, да для выполнения стоящих перед ними задач столько и не нужно. Называемую цифру можно уверенно уменьшить на порядок. Но специфика боевой деятельности этого контингента такова, что это тоже немалая угроза.
Существует и оценка эффективности вооруженных сил Туркмении, она довольно низка и это уже не объясняется только военной доктриной страны, объявившей нейтралитет. Примерно до 2014 года имела место ситуация, когда основной потенциал силовиков был сосредоточен не на отражении внешних угроз, а на контроле и поддержании внутренней стабильности в Туркмении. После того, как появилась пограничная проблема, руководство страны предприняло ряд действий: увеличена численность личного состава пограничных войск, предприняты меры по повышению профессиональной компетентности офицерского состава, усилена военно-техническая составляющая.
Но есть большие сомнения в готовности пограничных войск противостоять иррегулярным наступательным боевым действиям, в том числе из-за слабой мотивации военнослужащих, зачастую насильно призываемых на службу. Возведенный же в некую идеологему нейтралитет не позволяет обратиться за помощью к кому-либо, хотя в случае возникновения действительно серьезных угроз другого выхода у Ашхабада просто не будет. И в этом случае актуальным будет вопрос, на который пока вряд ли существует убедительный ответ: к кому именно может обратиться руководство Туркмении за военной помощью.