27 апреля исполняется четыре года со дня разрушительного урагана, произошедшего в Лебапском и Марыйском велаятах Туркменистана. Несмотря на то, что власти постарались скрыть сам факт стихийного бедствия, turkmen.news широко освещал эти события. Нам удалось установить личности нескольких погибших.
В годовщину стихийного бедствия turkmen.news поговорил с очевидцем тех событий Рейимберды Курбановым. Он не только лично наблюдал всю силу стихии, но и подвергся преследованиям за распространение информации о произошедшем. Для Рейимберды эти события стали последней каплей, приведшей к эмиграции.
— Где вы находились во время стихийного бедствия?
— Я был в Туркменабаде, в самом эпицентре. Там вроде бы был самый сильный ветер, 144 километра в час, по данным Метеожурнала.
— А что-то подобное в Лебапе уже случалось? Вы когда-то раньше видели ураганы?
— Не только я, а даже люди в возрасте 70-80 лет говорили, что столь сильного ветра никогда в жизни не видели.
— И как это выглядело? Вы где-то укрылись?
— Было около восьми вечера. Я находился у себя в квартире, занимался репетиторством со своим учеником, готовил его к конечному этапу олимпиады по химии. Все произошло мгновенно. Сначала отключили электричество и газ. После этого я посмотрел в окно…
Я увидел, что со стороны пустыни движется чудовищная туча: массив ветра с песком и дождем, все вперемешку. Через несколько минут туча налетела на город. Все продолжалось около восьми минут, но этого времени хватило для причинения больших разрушений.
У меня во дворе росли четыре маклюры, посаженные в 1970-х годах, они были выше дома. Их вырвало с корнем. Мои окна, к счастью, выдержали, но у многих людей окна выбило и комнаты затопило дождем. Срывало крыши. Машины буквально летали. Их не волокло по земле, не катило. Они именно поднимались в воздух. И людей, детей ветер тоже уносил.
— То есть все случилось так быстро, что ничего нельзя было сделать?
— Позднее я узнал, что метеослужба из Ашхабада и метеостанция аэропорта Туркменабада за несколько часов предупредили местные власти и местное отделение Министерства национальной безопасности о надвигающейся буре. Но они опасались паники и не стали оповещать население. При этом сами чиновники, их жены и дети выехали из опасной зоны.
— Но это уже должностное преступление.
— Естественно! А оставшиеся в городе люди были в отчаянии. Но за 30 лет в Туркменистане воспитали поколение людей, которые не могут отстаивать свои права. Так что никто особо не жаловался. Большинство пострадавших не обращались ни в какие инстанции, думая, что в этом нет смысла.
Были и другие люди, в том числе из других городов, которые стали волонтерами, отправляли гуманитарную помощь… Но власти жестко их преследовали. Самый известный случай — Дмитрий Медведев, которого приговорили к лишению свободы якобы за распределение помощи с Запада. Его лишь в 2023 году помиловали. Но были и другие, я слышал, что около 15 человек. Большинство из них наказали в административном порядке, приговорили к аресту на 15 суток. Но были и еще уголовные дела, помимо Медведева.
— А с какими проблемами столкнулись жители? В чем им помогали волонтеры?
— В Туркменабаде возник продуктовый кризис. Цена на хлеб, на воду увеличилась в разы. Лепешка, которая раньше стоила пять манатов, продавалась за 18-20 манатов. Ситуацию усугубило то, что это происходило в период пандемии COVID-19, сообщение между регионами было ограничено. А после урагана город просто изолировали, никого не впускали и не выпускали. На каждом углу стояли полицейские и сотрудники МНБ. Так что возникли проблемы с завозом продовольствия.
Надолго вышли из строя все коммуникации, не было ни электричества, ни воды, ни газа. В центре Туркменабада все восстановили через несколько дней, а в отдаленных районах и окрестных селах люди два с половиной месяца жили, как в Средние века, имея в распоряжении лишь печи, костры и воду из колодца.
— Но почему? Ладно провода, но ведь трубы водопровода и газопровода находятся под землей.
— Я не знаю, почему так получилось и как оно все повредилось. Но в Железнодорожном районе 13 мая около полутора тысячи человек даже вышли на митинг, потому что там все еще не была восстановлена подача воды. Трубы были очень старыми, каким-то образом их разрушило.
Справка
Именно спрятанный ураган в сочетании с пандемией COVID-19, проникновение которой в Туркменистан власти также отрицали, впервые с 1990-х годов вызвали действительно мощную волну протестов граждан Туркменистана. В основном митинги проходили за рубежом, но и в Туркменабаде люди вышли на улицы.
Возникли сложности со связью. Там, где было электричество, вайфай работал, то есть сигнал был, но ничего не загружалось. Знакомые в Туркментелекоме говорили, что там поставили какой-то фильтр. Хотя я слышал, что некоторые умельцы пробивались сквозь этот запрет. А были отдельные люди, у которых вайфай почему-то работал нормально. Про них ходили слухи — то ли они сотрудничают с МНБ, то ли заплатили большие взятки…
Зато мобильный интернет, наоборот, стал работать лучше прежнего. Как я потом узнал, это было связано с тем, что мобильный трафик проще отслеживать. После задержания меня пытались завербовать и требовали распространять в чатах особый VPN под названием Outline, через который сливались данные пользователей.
Дозвониться по сотовому телефону было невозможно, сети оказались перегружены. Основным средством связи стали стационарные телефоны. Именно с их помощью люди узнавали, кто из родственников и знакомых как перенес стихийное бедствие. Но и стационарные телефоны работали лишь там, где было электричество.
Ко всему прочему, не работали банкоматы. В городе резко обострился дефицит наличных. А если учесть, что онлайн-платежи и в обычное время толком не функционировали… У людей возникали сложности с тем, чтобы, например, оплатить ремонт разбитых окон и сорванной крыши у себя дома.
Власти опасались распространения слухов, но как раз от этого отключение интернета не спасло. Всюду начали говорить, будто прорвало некое озеро в Таджикистане (возможно, имеется в виду Сарезское озеро), и в течение 48 часов вода будет здесь… Многие люди бежали в пустыню и другие районы, этим пользовались мародеры. По некоторым данным, мародерством занимались и некоторые полицейские из тех, что вообще-то должны были охранять имущество граждан и поддерживать в городе порядок.
— В общем, власти не смогли нормально отреагировать на стихийное бедствие.
— Они не смогли выполнять свои обязанности в экстренной ситуации. Какие-то силы перебросили из других велаятов лишь через месяц. Подключили солдат, но те работали кое-как. При этом жильцам домов и работникам учреждений самим приходилось кормить этих солдат.
— А что приходилось делать? Чинить крыши?
— Да, крыши везде слетели. А старые здания просто разрушило. Особенно много таких зданий было в том же Железнодорожном районе.
Я тогда работал в первой специализированной школе, преподавал химию. Как ни странно, на следующий день после урагана, несмотря на проблемы дома, мы все, как зомби, поехали на работу. И вот там директор тут же созвал педсовет и объявил, что учителя должны будут перечислить по 50 процентов зарплаты на восстановление школы.
Справка
После урагана местные жители жаловались, что властям нет до них никакого дела. Несмотря на все ограничения, в СМИ просочилось множество фотографий разрушений. В некоторых населенных пунктах люди оказались на грани гуманитарной катастрофы.
— То есть людям не платили на восстановление их домов, а ровно наоборот?
— Да, так и было. Даже за полное восстановление интернета — и то требовали с абонентов по 36 манатов.
До сих пор никому не выплатили никаких компенсаций. Даже не вся инфраструктура восстановлена. Отремонтированы важные объекты в центральной части Туркменабада. А где-то в отдаленных районах нет-нет да наткнешься на трансформатор, который был сломан ураганом и до сих пор не заменен. Где-то висят провода, валяются столбы… Все, что нужно людям, они вынуждены чинить за свой счет.
Выплатить компенсации — одно из требований митинга активистов, назначенного на 27 апреля в Варшаве. Другое требование — раскрыть статистику смертности.
— А вы сами знали погибших?
— Да… Мне тяжело говорить об этом, но я лично видел во дворе соседнего дома оторванную голову. А у моего ученика погиб дедушка, его убило упавшей балкой.
Независимые СМИ писали о тридцати погибших, но я слышал и иные цифры. Мой бывший одноклассник, работавший в органах, говорил, что погибли 150 человек. Я не очень ему верю, все же это слишком много… Но, тем не менее, такая версия есть.
Были случаи, когда тела детей находили за пределами Амударьи. Их просто уносило. Кое-кого не нашли до сих пор, они считаются без вести пропавшими.
— А власти пытались все это скрыть?
— Да, на нас натравили участковых и работников домоуправлений. Они ходили по дворам и предупреждали, что нельзя отправлять фотографии родственникам за границу. А в областном управлении образования провели собрание, на котором люди в штатском предупреждали педагогических работников, что отправка таких изображений будет считаться госизменой по Уголовному кодексу. По тому кодексу, что действовал на тот момент, это 180-я статья…
— Но это же не информация о количестве танков в армии Туркменистана и не сведения о расстрелах в тюрьмах. Что тут такого?
— По их мнению, некие враждебные силы могли использовать эту информацию для провокаций. Вам надо прочитать эту статью, она очень туманно сформулирована. Под нее можно подвести, что угодно.
Справка
Статья 180 УК Туркменистана 1997 года
1. Измена государству, то есть умышленно совершённые гражданином Туркменистана переход на сторону врага во время военного конфликта, а равно шпионаж, выдача государственной тайны или иное оказание помощи иностранному государству, международным и иностранным организациям или их представителям для проведения враждебной деятельности, направленной против национальных интересов Туркменистана, наказывается лишением свободы на срок от десяти до двадцати пяти лет.
2. Те же деяния, если они совершены в военное время, наказываются лишением свободы на срок от пятнадцати до двадцати пяти лет.
В УК Туркменистана 2022 года статья сохранена без изменений, даже с сохранением номера.
Я прекрасно понимаю, что это неправильно, но меня самого преследовали. В августе я был арестован и подвергался пыткам.
— За отправку видео?
— Не только. Я собрал небольшую группу, мы распространяли листовки, призывая людей бороться за свои права. Люди были в отчаянии, никто им не помогал. Им нужна была такая поддержка. А власти боялись, что люди соберутся и начнут проводить митинги протеста.
— Разве кому-то было до митингов? Людям надо было восстанавливать дома, им надо было подвезти стройматериалы, и они бы спокойно этим занимались.
— Ну вот они рассудили иначе. А ситуация была ужасная… После ареста у меня отобрали телефон, но кое-какие фото сохранились в облаке. Есть фотография затопленного дома. Это не просто вода, это канализация. Вонь, мухи! Это тот самый Железнодорожный район. Так что люди не просто так собрались и перекрыли дорогу…
Подъехали сотрудники МНБ, снимали митингующих на камеру. Но люди уже не боялись, они смеялись и приглашали их: Заходите к нам на чай, ой, что, не хотите? Потому что это уже не дом, а сортир?. Только после этого все силы мобилизовали и ликвидировали протечку.
С другой стороны, в селе Чарджоу тоже был митинг, люди требовали восстановить подачу электричества. Туда приехали ОМОНовцы и разогнали всех. Мы всю жизнь прожили в Туркменистане и ни разу не видели ОМОНовцев. Но вот, как оказалось, они существуют.
— И вы в итоге уехали из страны? Ураган стал для вас последней каплей?
— Да. У меня и раньше были трения с властями… В 2015 году меня оштрафовали за то, что я состоял в оппозиционных чатах. Я был обвинен в распространении заведомо ложной информации. В 2016 году я участвовал в международной олимпиаде по химии в Иране и там открыто рассказывал иностранным студентам о туркменском режиме. Когда я вернулся, на меня донесли. В итоге я лишился стипендии. В 2018 году я отсидел трое суток за то, что отказывался выходить на хлопковые поля…
Ну а после того, как меня пытали за то, что я просто пытался объединиться с соседями против стихийного бедствия, терпеть было уже невозможно. У меня мама и брат имеют инвалидность, я был их единственным кормильцем. Но даже в такой ситуации оставаться было уже невозможно. 24 декабря 2021 года я покинул страну.
Я не скрываю свое имя, я ничего не боюсь. У меня есть каналы на ютубе и тиктоке. Я сбежал из Туркменистана, но я не буду молчать.
Беседовала Татьяна Зверинцева
Уроки соседей, или снова об отсутствии в Туркменистане профессиональных спасателей
Прошел год со дня урагана в Лебапском велаяте. Новое видео стихийного бедствия
В Туркменабад после урагана приехал Сердар Бердымухамедов
Хроника Туркменистана: от пострадавших при урагане требуют погасить долги за шифер и цемент
.related-post {}
.related-post .post-list {
text-align: left;
}
.related-post .post-list .item {
margin: 10px;
padding: 0px;
}
.related-post .headline {
font-size: 18px !important;
color: #999999 !important;
}
.related-post .post-list .item .post_title {
font-size: 16px;
color: #3f3f3f;
margin: 10px 0px;
padding: 0px;
display: block;
text-decoration: none;
}
.related-post .post-list .item .post_thumb {
max-height: 220px;
margin: 10px 0px;
padding: 0px;
display: block;
}
.related-post .post-list .item .post_excerpt {
font-size: 13px;
color: #3f3f3f;
margin: 10px 0px;
padding: 0px;
display: block;
text-decoration: none;
}
@media only screen and (min-width: 1024px) {
.related-post .post-list .item {
width: 24%;
}
}
@media only screen and (min-width: 768px) and (max-width: 1023px) {
.related-post .post-list .item {
width: 40%;
}
}
@media only screen and (min-width: 0px) and (max-width: 767px) {
.related-post .post-list .item {
width: 90%;
}
}
The post Стихия, халатность и репрессии. Рассказ свидетеля урагана 2020 года appeared first on Turkmen.News.