Позорный провал США, Катастрофа для Америки, Сайгон Байдена, США в политическом нокауте кричат заголовки видео на прокремлевском пропагандистском YouTube-канале Соловьев LIVE. Однако высказывания российских официальных лиц и экспертов демонстрируют куда меньше уверенности. Уход американцев из Афганистана и крушение правительства, созданного при их содействии, ставит перед Кремлем массу проблем, к чему он, похоже, оказался не готов. В частности, заявления высокопоставленных чиновников о вменяемости и благостности талибов звучат одновременно с резкой активизацией Россией военных приготовлений близ границ с Афганистаном и замечаниями, в которых сквозит обеспокоенность прямым текстом или в форме оговорок по Фрейду. Талибы старые враги или новые друзья? Американцы попытались сделать там (в Афганистане) то, что они называли демократией. […] И это опять попытка все свои ценности так называемые навязать всему остальному миру, полностью игнорируя традиции, по которым столетиями живут другие страны, заявил министр иностранных дел Сергей Лавров, комментируя падение Кабула. Получается, Талибан, всё еще остающийся в РФ запрещенной террористической организацией, теперь рассматривается как защитник традиционных ценностей, на страже которых, согласно официальной доктрине, стоит и Россия. Раньше риторика была иной. В 2001-м Москва поддержала ввод войск коалиции, руководимой США, в Афганистан и помогала американцам бороться с талибами, предоставляя разведданные и воздушные коридоры, а также снабжая оружием силы Северного альянса. В 2003-м Верховный суд охарактеризовал Талибан как экстремистское, террористическое движение, ответственное за захват российского самолета в 1995 году и поддерживающее связи с чеченскими сепаратистами. В 2009-м Дмитрий Рогозин, бывший тогда постпредом России при НАТО, призывал американцев биться с талибами лоб в лоб, кулак в кулак. Обострившееся в год захвата Крыма противостояния России с Западом сделало позицию Москвы в афганских делах более двусмысленной. В 2015-м спецпредставитель президента РФ по Афганистану Замир Кабулов уже называл талибов национально-освободительным движением, сражающимся против американских оккупантов и Исламского государства (другой запрещенной в РФ террористической организации). Одновременно Кабулов характеризовал Талибан как потенциальную стратегическую угрозу РФ и бывшим советским республикам Центральной Азии. Еще в 2017-м Владимир Путин признавал, что войска США в Афганистане сдерживают джихадистов. Это, однако, не мешало Москве в духе realpolitik вести диалог с талибами, а также, по некоторым данным, продавать им оружие и провоцировать нападения на американских военных (в Кремле обвинения отвергали). Сегодня российские представители расточают талибам комплименты. Так посол РФ в Афганистане Дмитрий Жирнов нарисовал идиллическую картину жизни Кабула под властью исламистов: Заработали школы, в том числе для девочек… Школа (неподалеку от посольства) работает, слышится детский смех, они поют песенки, какие-то у них там коллективные игры. Все хорошо. Подобные заявления звучат цинично на фоне многочисленных свидетельств афганских женщин, говорящих об отчаянии и смятении. Новых хозяев страны г-н Жирнов описывает как адекватных, хорошо вооруженных людей, мирно вошедших в город и восстановивших в нём порядок (в противоположность свергнутому правительству Ашрафа Гани, при котором, по словам дипломата, царили безвластие и коррупция). О вменяемости талибов говорил и Сергей Лавров, видимо, под впечатлением от встречи с представителями катарского политического офиса движения, состоявшейся в Москве 8 июля. В контактах Кремля с Талибаном нет ничего нового: подобные встречи происходили и раньше в 2018 и 2019 годах. Однако на этот раз российская либеральная общественность (обычно мало интересующаяся проблемами глобального Юга) восприняла новость с возмущением. Дело в том, что сотрудничество с экстремистскими и нежелательными организациями или оправдание терроризма являются распространенными предлогами для репрессий и снятия с выборов оппозиционных политиков. В таком контексте встреча Лаврова, фигурирующего в предвыборном списке единороссов, с талибами выглядит проявлением двойных стандартов (впрочем, МИД утверждает, что Лавров лично с талибами не общался). Отражением подобных настроений стали иск правозащитницы с требованием снять Единую Россию с думских выборов за сотрудничество с террористами и многочисленные мемы. В частности, издание Панорама, публикующее пародии на новости, шутило, что в России скоро создадут список желательных террористических организаций. Некоторые блогеры язвительно предположили, что в составе Талибана скоро появятся казачьи полки, а сами талибы пойдут кандидатами на выборы в РФ. Серьезные эксперты опасаются, что Кремль, не имея внятной стратегии в регионе, политически легитимизирует исламских радикалов. Растерянность и обеспокоенность Двадцатилетнее военное присутствие американцев в Афганистане позволило России и её сателлитам сберечь жизни собственных солдат и громадные средства, необходимые для защиты южных рубежей СНГ. Но за это время Кремль утратил интерес к афганской политике и влияние на её ключевых акторов, полагает директор Аналитического центра Российского общества политологов Андрей Серенко. По его мнению, встречи российских дипломатов с посланцами Талибана не многого стоят, так как талибов контролирует Пакистан и взять их под покровительство Москвы не выйдет. Вывод западных войск ставит Кремль перед многочисленными вызовами, главные из которых безопасность граничащих с Афганистаном стран-партнеров РФ: Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана; возможный поток беженцев; усиление наркотрафика, а также ваххабитских тенденций в России. Хотя российские власти, видимо, успокаивают себя тем, что амбиции талибов (по их заверениям) не идут дальше собственной страны, а в прошлом они сурово боролись с наркоторговлей и конкурирующими группировками джихадистов, все же будущее выглядит опасно непредсказуемым. Например, джихад, объявленный Талибаном России в 2000-м году в ответ на контртеррористическую операцию в Чечне, формально так и не отменен, напоминает Серенко. Успокоительный тон официальных заявлений нарушают выдающие тревогу Кремля действия. Например, за последние несколько недель Россия приняла участие сразу в нескольких совместных военных учениях с прицелом на Афганистан и у его рубежей, в частности с Китаем в Нинся-Хуэйском автономном районе на северо-западе КНР; с Узбекистаном на полигоне в Термезе; и с Таджикистаном и Узбекистаном на полигоне Харбмайдон. Не меньшая обеспокоенность сквозит и в высказываниях высокопоставленных чиновников. Вопрос даже не в том, можно ли им (талибам) верить… Проблема в том, что в Афганистане уже действует множество различных группировок…, в том числе из выходцев с постсоветского пространства, которые сейчас базируются на севере страны, в непосредственной близости к границам стран Центральной Азии… Независимо от того, договорятся в итоге ИГИЛ с “Талибаном” (а и такой сценарий исключать нельзя), угроза России и ее союзникам будет объективно возрастать, написал 15 августа в Facebook вице-спикер Совфеда Константин Косачев. Он призвал страны региона выработать единую линию поведения в отношении талибского правительства, укреплять армии и силы антитеррора, а также считает необходимым сотрудничество дипломатов и разведок США и России, невзирая на идеологические различия. Среди российских экспертов довольно популярна версия о том, что уход американцев из Афганистана объясняется стремлением насолить России. Об этом, в частности, заявил сенатор и лидер Российского союза ветеранов Афганистана Франц Клинцевич. Того же мнения придерживается левый аналитик Борис Кагарлицкий, полагающий, что, отдав Афганистан на откуп талибам, США подложили свинью своим геополитическим соперникам: Китаю, Ирану и РФ. Другие комментаторы считают такой взгляд излишне руссоцентричным, подчеркивая внутриполитические причины подобного шага Америки. Как бы там ни было, ситуация в Афганистане обещает стать головной болью для Москвы и её центральноазиатских партнеров. Слабой компенсацией за неё является очередная возможность публично раскритиковать США и западное лицемерие. Устами официального представителя МИДа Марии Захаровой Кремль разоблачает нежелание Запада принимать беженцев из Афганистана. Шокирует не только гуманитарный кризис, который разворачивается в Афганистане, шокирует реакция демократического мира на этот кризис, подчеркнула Захарова в эфире Соловьев live. Озабоченность гуманитарной ситуацией в Афганистане не вяжется с заявлениями о вменяемости талибов и порядке, водворившемся в Кабуле. Скорее всего, она тоже свидетельствует о куда большей обеспокоенности последствиями переворота, чем Кремль хотел бы показать. Осуждая бессердечие демократического мира, сама Россия вряд ли готова участвовать в спасении афганцев. РФ чрезвычайно редко предоставляет статус беженца кому-либо, включая граждан Афганистана. По данным Комитета Гражданское содействие в конце прошлого года в РФ числилось всего 455 беженцев и 19,8 тыс. получивших временное убежище (минимальные цифры за всю историю наблюдений). Подавляющее большинство обладателей какого-либо статуса убежища (91%) украинцы. Афганцы на втором месте, но составляют ничтожные 4% или всего 770 человек. Такая политика, вероятно, объясняется тем, что Россия не чувствует себя ответственной ни за гуманитарные последствия войны в Сирии, ни за сорокалетнюю гражданскую войну в Афганистане, одной из причин которой стала советская интервенция. Однако, учитывая огромную протяженность границ РФ с центральноазиатскими республиками (и последних с Афганистаном), страна может столкнуться с катастрофической волной беженцев, сдержать которую будет сложно, прогнозирует главный научный сотрудник Института международных исследований МГИМО Андрей Казанцев. Что думает народ? За три с лишним десятилетия, прошедшие с момента вывода советских войск из Афганистана российское общество, кажется, залечило травму, связанную с войной, унесшей жизни 15 тыс. солдат и ускорившей распад СССР. Юбилей события в 2019 году прошел незаметно. По мере того, как память об Афгане тускнеет, идёт на спад и сожаление по поводу той войны. Тем не менее, по данным Левада-центра, больше половины (55%) опрошенных всё еще считают, что вторгаться в Афганистан не следовало. Противоположного мнения придерживается только 25%. Политической авантюрой интервенцию называют 34% респондентов. Красноречивые цифры, учитывая градус патриотической риторики последних лет. За двадцать лет американского присутствия россияне выбросили Афганистан из головы. Враждебной страной его считали лишь 7% опрошенных Левадой в 2020-м, дружественной никто. Хотя большинство россиян по-прежнему боятся терактов (причем около 30% опрошенных в 2019-м связывают риск с исламистами или мусульманскими странами), последние события мало затронули общественное мнение, исключая политизированное меньшинство граждан. Ситуация в Афганистане лишь трижды за лето (в июле и середине августа) фигурировала в рейтинге актуальных событий недели, регулярно публикуемом ФОМ. Причем все три раза её назвал таковым лишь 1% респондентов. Самыми характерными, по мнению аналитиков ФОМ, высказываниями об Афганистане были: Американцы покинули, бардак начинается; Там идет война, нужно отправлять войска. Иными словами, меньшинство граждан, следящих за событиями, тревожит дестабилизация обстановки в Центральной Азии. Некоторые полагают, что Россия должна или будет вынуждена вмешаться. Безразличие распространяется и на гуманитарные проблемы, связанные с афганской драмой. В частности, российские медиа почти не уделяют внимания положению женщин, вернувшихся под власть талибов. Что вызывает у меня вопросы к освещению ситуации, так это мужской взгляд на происходящее в СМИ. Вот какие-то абстрактно плохие люди снова взяли власть в абстрактно несчастной стране, переговоры, взрывы, дипломаты, власть, деньги, оружие, опиум, мужчины, мужчины, мужчины. Чтобы понять, чем страшно возвращение режима “Тaлибaна”, нужно посмотреть на него женскими глазами, тогда абстракция превратится в то, что можно почувствовать, пишет в Facebook режиссер документального кино Мария Черная. Однако тревога и неуверенность политического класса, возможно, является признаком того, что индифферентности россиян скоро придёт конец.