ТАЛЛИНН, 15 фев — Sputnik, Светлана Бурцева. Олег Куликов служил в Афганистане военным водителем перед самым выводом из страны советских войск в феврале 1989 года. После демобилизации он вернулся в мирную жизнь и какое-то время полагал, что Афганская война останется лишь в воспоминаниях.
Однако время шло, и постепенно афганцы Таллинна начали собираться вместе. Так был организован Таллиннский городской союз ветеранов Афганистана, локальных войн и конфликтов Боевое братство, а Олег Куликов стал председателем правления организации. По его словам, кому-то повезло пройти войну без особых потерь, а кто-то был ранен и пережил тяжелый период восстановления.
Олег Куликов — председатель правления Таллиннского Союза ветеранов Афганистана, локальных войн и военной службы Боевое Братство
"Афганцы", несмотря на прошедшие 30 лет, по мере возможностей стараются друг друга поддерживать и помогать друг другу. Потому что видели войну своими глазами. Потому что понимают, как тонка грань между войной и миром. Потому что мечтают о мире.
— Олег, вы хотели служить в Афганистане? Как вы попали туда?
— Я пошел от военкомата в автошколу ДОСААФ (сам попросился на курсы), закончил ее и получил права профессионального водителя — две категории С и В. Это был 1987 год. В марте мне исполнилось 18 лет, а 13 мая меня призвали в армию.
Призывников собрали в ласнамяэском обезьяннике (изолятор временного содержания для призывников — Ред.) и отправили на улицу Матросова в воинскую часть. Там жена погибшего прапорщика шепнула нам: Ребята, мне вас жаль. Вы попадете в Афганистан. Но мы и так по различным признакам в личных делах призывников подозревали, что нас ждет.
Избежать службы в Афганистане можно было, но мы же были мальчишки, романтики, патриоты.
Обычно уже по пути на место службы армейские покупатели отбирали призывников в свои части, мне даже спецназ предлагали. Но мы с ребятами из Таллинна договорились, что будем держаться вместе. Нас было около 20 человек, в основном русские. Мы и сейчас со многими поддерживаем отношения.
Автобатальон, где служил Олег Куликов (крайний слева)
Из Таллинна мы перелетели в Куйбышев (ныне Самара), потом в Челябинск, а оттуда в Ташкент. Там нас посадили на поезд до Термеза (самый южный город Узбекистана — Ред.), приграничного города с Афганистаном. Через мост Хайратон в Термезе и через Кушку (самый южный населённый пункт Туркменистана, в 4 км от границы с Афганистаном — Ред.) проходили ввод и вывод войск и снабжение армии.
Мы попали в одну учебку, в камазовский автобат и полгода провели там вместе.
Сделано СССР: самые крупные советские объекты в Афганистане >>
— В увольнение вас отпускали?
— Мы служили не в самом Термезе, а в селе Учкызыл — железнодорожная станция и кругом пустыня — некуда увольняться и до Термеза около 18 километров. Но мальчишки есть мальчишки. В одном из нарядов на кочегарке (а там дров накидал и спи, отдыхай) мы с одним парнем из Киргизии ушли в самоволку. Ну и попались. Нас посадили на гауптвахту в полковой части в Термезе на пять суток, и мы работали на стройке. Через пять дней нас почему-то забыли забрать оттуда, и мы сбежали — отлежались в траве до темноты, а ночью по хлопковым полям вернулись в свою часть.
Олег Куликов на первой встрече с афганцами в Таллинне 2 августа 1989 года. Афганцы посетили могилы павших товарищей
— Как вас встретили в части?
— Построили батальон, поставили нас перед всеми, воспитывали долго и упорно (смеется), дали кучу нарядов.
— Как состоялось первое знакомство с Афганистаном? Какие были впечатления? Страшно было?
— Мне предлагали остаться в учебке сержантом, я не захотел. Про Афганистан рассказывали страшные вещи, но они не отпугнули. Хотелось увидеть все самому.
Волнительно было. Может, мы путали страх с волнением. Сразу впечатлила невероятная красота гор. Да и мальчишеское любопытство не давало до конца осознавать опасность.
Тонкое дело — Ближний Восток
— Вы заметили некий дымок войны на лицах тех, кто уже служил в Афганистане?
— Конечно. Как отличить туриста от коренного жителя? Турист ходит, глазами хлопает по сторонам, а коренной житель смотрит себе под ноги.
В Афганистане в буквальном смысле надо было смотреть себе под ноги, потому что даже в гарнизоне, несмотря на охрану, можно было нарваться на растяжку. А за территорией гарнизона и подавно. Нас сразу предупредили, что даже когда идем в туалет, надо соблюдать предельное внимание. Казармы модульные, стояли прямо на земле, а туалет, как правило, располагался несколько в стороне. По темноте до него надо было пройти метров 30.
Гарнизон большой. Конечно, на скалах вокруг лежали секреты, была охрана. Но каждый сантиметр не накроешь своим вниманием. Это сейчас используют датчики движения, современную электронику, а тогда только начинали испытывать нечто подобное в караванах с секретным оружием. Мы пользовались разведданными или тем, что увидели где-то случайно. Поэтому надо было вести себя очень аккуратно.
Группа водителей на БТР-80 после вывода войск из Афганистана. Узбекская ССР, Термез, поселок Учкызыл. Олег Куликов в первом ряду справа
— Не было ощущения вот я попал?
— Нет, я знал, куда попал. В Афганистане все вновь прибывшие молодые солдаты — духи (полгода прослужил — черпак, дальше — дед и дембель). Духи, потому что еще не обстреляны. Нас было 20 духов.
Конечно, многое оказалось, не как в книжках. Это был свой опыт, свое взросление. И это была невероятно тяжелая, опасная работа. Мы не воевали непосредственно, но обеспечивали грузы, находясь под постоянным прицелом. Мы просматривались на дорогах, нас можно было обстреливать, забрасывать снарядами. А у нас был один приказ — доставка грузов.
Некрасов о присутствии в Афганистане СССР и США: разница огромная >>
Почти сразу мы поехали в рейс, но не за рулем, а как стажеры. Меня посадили с узбеком, который прослужил полгода. В первом же рейсе попали под обстрел.
— Что вы почувствовали?
— Из кабины машины войны не видно. На окна вешали бронежилеты, чтобы избежать прицельного огня, обязательно надевали каски. Когда я решил поглазеть в окно и отодвинул бронежилет, узбек как рявкнул на меня: Что, жить надоело?! Видно было, как пули в пыль втыкаются, но ничего не слышно, только рев мотора.
Отрезвляет, когда видишь такое не в кино, а наяву. К сожалению, любопытство порой приводило к небоевым жертвам. Кого-то машиной придавило, кого-то грузом, по непонятным причинам бочка топлива вспыхнула на сливе…
Наш ротный всего на 3-4 месяца раньше нас приехал в Афганистан. Он не лез на рожон, всегда узнавал по рации обстановку впереди, не пытался пролететь на скорости. Если обстрел, значит, остановились и переждали, потому что нелепо по глупости пацанов загонять в могилу. Надо остаться живыми и технику сохранить. Конечно, от командира роты и начальника колонны многое зависело.
Бортко: Афганский излом был экстримом для Микеле Плачидо >>
Очень опасно было передвигаться ночью — почти стопроцентный обстрел. Когда ехали в темноте, фары не включали. Если задерживались и не успевали доехать, например, до Кабула, то собирали всю колонну и останавливались в шахматном порядке в горах, чтобы не было прицельного огня, или на хорошо охраняемых стоянках.
— Вам приходилось участвовать в военных действиях? Были потери среди водителей?
— Есть такая Чарикарская Зелёнка (Чарикарская равнина, заросшая невысокими деревьями и засаженная густыми плантациями винограда, получила печальную славу среди советских военнослужащих из-за постоянного нападения моджахедов на проходящие по трассе колонны — Ред.). Она расположена возле города Чарикар. От него налево — поворот на Баграм. Там невероятная красота. Наверх смотришь — горы поднимаются стеной. А вниз смотришь — долина зеленая с кишлаками, речками.
Олег Куликов, Афганистан 1988 год
Там мы и попали в замес. Наших двоих ранило — один парень с Урала, второй — из Украины. Одному полностью раздробило ногу крупнокалиберным патроном, второму прострелило ноги навылет. Только на кабине насчитали 12 пулевых отверстий.
А был случай, когда по непонятным причинам перевернулась машина-масловоз. Экипаж погиб.
На перевале Саланг (стратегический перевал на высоте 3878 метров в горах Гиндукуш, связывает северную и центральную части страны. — Ред.) был постоянный риск слететь в пропасть. На большой высоте моторы кипели, зимой на морозе приходилось руками надевать цепи на колеса.
Опасные гастроли: что помнят советские звезды о войне в Афганистане >>
Было много испытаний, спасала своеобразная водительская романтика. На дорогах Афганистана я иногда встречал знакомых парней из своего дома, двора, из учебки. Часто мы несколько месяцев не видели свой гарнизон. Самый длительный рейс был около 4 месяцев — Баграм, Джабаль-ус-Сарадж, Кабул. Мы тогда топливо перевозили.
За время службы я проехал вдоль и поперек треть Афганистана — от Хайратона до Джелалабада и Садабада (города на границе с Пакистаном — Ред.), где растут мандариновые рощи и летают попугайчики. На Кандагар и Герад мы не ходили. Ближе всего был Газни (город в Афганистане, расположен юго-западнее Кабула, на пути в Кандагар, на гористом плато — Ред.).
Олег Куликов (справа) и его сослуживец из Украины Иван Ких
— Приходилось встречаться лицом к лицу с моджахедами?
— Да, на дороге. Когда был заключен договор с Ахмад Шахом Масудом о прекращении военных действий и выводе войск из Афганистана. Было согласовано, что никто ни в кого больше не стреляет. Вот тогда они и появились на дорогах в Тойотах с гранатометами, автоматам. Как в кино.
Мы колонной медленно спускались по достаточно крутой южной части Саланга, а они так же медленно поднимались нам навстречу. Один целится из гранатомета, и ты не знаешь, выстрелит он или нет и сколько ты еще проживешь.
— И как вы реагировали?
— Держал одной рукой руль, другой рукой — наготове автомат на коленях. Если уж уходить, так чтобы не дешево, чтобы кого-то из них с собой забрать. Я эти лица, эту Тойоту с гранатометом, нацеленным на меня, запомнил на всю жизнь.
Председатель правления Таллиннского Союза ветеранов Афганистана, локальных войн и военной службы Боевое Братство Олег Куликов
— Афганистан — красивая страна?
— Она очень разная. Есть и голые скалы, заснеженные наверху, и ветра, и холода. Есть очень красивые места, ближе к Пакистану и Индии. Там много зелени, пальмы растут.
Если убрать из Афганистана все, что относится к войне, то это красивейшая страна. В Афганистане есть и пустыня, и надвигающиеся гряды скал, которые видны издалека, а встают перед тобой вдруг сразу и огромной стеной. Дух захватывает, когда заезжаешь в ущелья, красивейшие и страшнейшие в плане опасности.
— После вывода войск ваша служба в Афганистане закончилась. Что было дальше?
— Я пробыл в Афганистане последние 16 месяцев. Дослуживал уже в Советском Союзе, практически в том же месте, где проходил учебку. Полтора месяца мы жили в солдатских палатках, ездили на полигон, стреляли, бегали. Так нас отрезвляли от того, что было в Афганистане, потому что там далеко не всегда мы жили по Уставу.
— Есть ли четкое понимание, зачем вы были в Афганистане? Ради чего?
— Договор о военном сотрудничестве с Афганистаном был подписан еще Российской империей. Власти менялись, но договор с Россией, а потом СССР, обновлялся. Техникой и оружием Афганистану помогали всегда. Если бы не вошли мы, вошли бы американцы. Сейчас 90% опиумного мака идет из Афганистана, а когда мы там служили, маковые поля выгорали, а виллы наркобаронов были уничтожены.
Афганистан — лидер по производству наркотиков >>
Мы выполняли приказ. В Афганистане по сей день многие относятся с теплотой к советским военнослужащим, к нашим памятникам, чтят павших воинов.
— Хотелось бы еще раз побывать в Афганистане?
— Если представится возможность, обязательно поеду. Иной раз смотришь сейчас на спутниковые снимки тех мест или кадры по телевидению — голова кругом. За 30 лет там, наверное, многое изменилось. Но какие-то картинки уже не забудутся. Дай только Бог, чтобы никогда больше не было войны.
Афганистан: 30 лет в ожидании мира >