Татьяна Зверинцева, МИА Фергана В последнее время в иностранных СМИ все чаще появляются предсказания массового голода в Туркменистане. Настолько часто, что это уже перестает вызывать какие-либо эмоции. Волга впадает в Каспийское море, лошади кушают овес и сено, граждане Туркменистана стоят в очередях за хлебом и не кушают ничего. Голод в стране вот-вот наступит, но все никак не наступает. Так что же на самом деле происходит в холодильниках и в головах жителей одной из самых закрытых стран мира? Что посеешь, то и поешь Читатели зарубежных СМИ, незнакомые с реалиями жизни в Туркменистане, при слове голод представляют быт беднейших африканских государств — дети с раздутыми животами, умирающие старики на улицах, раздача гуманитарной помощи Красным крестом. Сразу раскроем карты: это не имеет отношения к реальной ситуации в Туркменистане и вряд ли когда-нибудь будет иметь. Значит ли это, что власти правы — независимые журналисты огульно очерняют счастливое и благополучное государство? Нет, не означает. Просто ситуация несколько сложнее: голод бывает разным. До XIX века включительно от голода периодически страдали практически все страны мира. В каждой местности примерно раз в десятилетие случался неурожай, и небогатым людям — то есть большинству населения — приходилось с трудом изыскивать способы дожить до следующего лета. Некоторые не доживали, и это не считалось чем-то необычным. Воображение людей поражали лишь случаи особенно массового голода — например, такого, как в Германии в 1125 году. Тогда численность населения страны уменьшилась наполовину. В неурожайные годы люди страдали не только от голода, обострялись и другие проблемы. Отчаявшиеся бедняки решались на грабежи и убийства, собирались в разбойничьи банды. Ослабленное население легко поражали различные эпидемии. Нередко голод становился причиной бунтов — в частности, именно нехватка хлеба стала одной из причин Великой французской революции. В общем, персонаж по имени Голод отнюдь не случайно занял почетное место в четверке Всадников Апокалипсиса. Но с середины XIX века печальные картины классического голода в Европе стали постепенно уходить в прошлое. Развивались сельскохозяйственные технологии, а главное — транспортная сеть и всемирный торговый оборот. Теперь жизнь каждой небольшой территории не зависела напрямую от того, что и в каких количествах выросло на этой территории в текущем году. А жители тех территорий, где почвы были особенно плодородны, получили стимул выращивать гораздо больше продукции, чем необходимо для пропитания собственной семьи. Ведь теперь для излишков урожая всегда можно было найти покупателя. Идеи вместо хлеба В XX веке голод обрел новую окраску — политическую. Конечно, погодные и сельскохозяйственные факторы тоже сохраняли свое влияние, но все же на первый план вышли неверные решения органов власти. В первую очередь это касалось тех государств, где экономику нового индустриального типа, в том числе и глобальное продовольственное обеспечение, решили контролировать плановыми методами. Власти таких стран нередко сосредотачивались на высоких идеях и отдаленных перспективах, отодвигая на задний план низменные заботы о наполнении желудков граждан. Голод в Поволжье 1921-1922 годов, голод на Украине в 1932-1933 годах, послевоенный голод в СССР в 1946-1947 годах в большей степени объясняются политикой, нежели погодой. Голод в Китае в 1959-1961 годах последовал сразу за решением Мао Цзэдуна большим скачком превратить страну из аграрной в индустриальную. И наконец, последний случай тотального голода в XX веке был зафиксирован в 1990-е годы в Северной Корее. И там тоже массовая гибель людей стала следствием социальных потрясений и ошибок плановой экономики. Со второй половины XX века слово голод ассоциируется у европейцев в первую очередь со словом Африка. Действительно, именно на африканском континенте сложились наихудшие условия для обеспечения бесперебойного питания. В большинстве африканских стран слабо развита экономика и одновременно царит политическая нестабильность. С 1960-х годов с голодом в Африке активно борются международные гуманитарные организации, но все же проблема до сих пор не решена окончательно. Но и в Африке ситуация напрямую зависит от политики. В более-менее политически стабильных странах власти стараются если не самостоятельно решать проблему, то хотя бы не препятствовать международным организациям. А в страны, охваченные войнами и беспорядками, волонтеры могут доставлять помощь только с риском для собственной жизни. Как результат — число жертв голода в спокойных и беспокойных странах несоизмеримо. Так, от голода 2011 года, охватившего всю Восточную Африку, сильнее всего пострадала Сомали, где с 1988 года продолжается гражданская война. В 2011 году местные боевики вынуждены были разрешить доставку гуманитарных грузов на территорию страны, но с большим опозданием и в ограниченном количестве. Грозит ли Туркменистану судьба африканских стран? Очень сомнительно. Эта страна не затеряна в дебрях неблагополучного континента среди таких же голодающих соседей. И, в отличие от Африки, в ней проживают не 1,2 миллиарда людей, которых остальной мир при всем желании не может в полном составе принять в гостях и накормить. Наконец, по степени закрытости границ и силе репрессивного аппарата Туркменистану все же далеко до Северной Кореи. Численность населения Туркменистана, по разным оценкам, составляет от 4,5 до 5,5 миллиона человек — меньше половины населения Москвы. Границы хотя и с большим трудом, но все же преодолеваются. Несмотря на все старания властей, множество граждан уже сейчас находятся в трудовой миграции. Если люди действительно окажутся перед лицом голодной смерти — для того, чтобы сдержать повальное бегство из страны, властям придется в прямом смысле открывать огонь на поражение. А это, в свою очередь, вызовет предсказуемую реакцию мирового сообщества, в последние десятилетия склонного защищать народы от диктаторов. Несостоявшийся Кувейт До недавних пор большая часть населения Туркменистана была вполне довольна жизнью благодаря льготам и гарантиям, введенными при первом президенте Туркменистана Сапармурате Ниязове (Туркменбаши). В начале 1990-х годов Ниязов пообещал использовать газовые богатства, чтобы превратить Туркменистан во второй Кувейт. Как в Кувейте граждане жить не стали, однако получили некоторый набор гарантированных благ — в первую очередь право на пользование бесплатным лимитом электричества, газа и воды. Бензин при Ниязове стоил дешевле бутилированной воды, проезд на общественном транспорте и оплата детских садов субсидировались. Что касается базовых продуктов питания, то они в государственных магазинах отпускались по устойчиво низким ценам. При этом граждане очень мало знали о том, что происходит во внешнем мире. Население плавно перешло из одной закрытой страны в другую, из СССР в объявленный Ниязовым Золотой век. Сегодня развитие интернета в стране отстает от остального мира как минимум лет на десять. Иными словами, глобальная сеть до сих пор считается новомодным увлечением, а не общедоступным средством мгновенного получения информации из любой точки мира. В Туркменистане любят с помощью спутниковых тарелок смотреть российские телепередачи, но их восприятие искажается. Так, криминальные сериалы воспринимаются как свидетельство неспокойной и опасной жизни в России. Это тот волшебный мир, на который интересно иногда взглянуть одним глазком через полулегальную тарелку — но в реальности, конечно, приятнее жить на родине, где газовую плиту можно не выключать целый день ради обогрева, а по телевидению показывают лишь заседания правительства и народные танцы. Второй президент Гурбангулы Бердымухамедов, принявший титул Аркадаг (покровитель), с 2007 года пытался сохранить достигнутую при Ниязове стабильность. Коммунальные льготы были сохранены, рост цен на бензин с 2008 по 2014 годы компенсировался раздачей талонов на бесплатное топливо. Тем не менее, смена элит повлекла за собой передел рынка (как реального, так и коррупционного), и это не могло не нарушить хрупкое равновесие. Уже в 2013 году анонимный туркменский активист посетовал в беседе с журналистами: Резко возрос прожиточный минимум. Раньше на сто долларов в месяц могла жить безбедно небольшая семья. Доллар на рынке был 24000 манатов, а официально — 5000. При втором президенте искусственно сделали 1 доллар равным 14000 манатов. Потом провели денежную реформу. Сейчас доллар — примерно 3 маната. Высокие цены на товары высокой ликвидности и продукты обусловлены тем, что рынок монополизировал президентский клан. А в 2016 году в иностранных СМИ начали появляться многочисленные сообщения об экономическом и управленческом кризисе в Туркменистане. В числе прочих несчастий упоминался и недостаток продуктов питания. Заметка в одном из изданий была озаглавлена: 8 манатов за доллар: страна на грани голода. По словам востоковеда Александра Князева, тогда властям удалось справиться с ситуацией, взяв крупный продовольственный кредит у России. Но вместо системных реформ, предусматривающих ликвидацию культа личности и плановой экономики (или хотя бы отказ от невероятно расточительных имиджевых строек), власти попытались закрепить успех разнообразными странными решениями. Был введен запрет на обмен валюты частными лицами, отменен безвизовый режим с соседним Казахстаном, ужесточена борьба с трудовой миграцией. Последствия были предсказуемы: как только кредитные деньги кончились, кризис вернулся. В итоге властям пришлось принять давно обсуждаемое, но крайне непопулярное решение — с 2019 года население окончательно будет лишено бесплатных лимитов газа, воды и электричества. Да, и кстати — черный курс летом 2018 года вырос почти до 30 манатов за доллар, и лишь массированная атака властей на черный рынок позволила снизить его до 18-19 манатов. А голод, как мы помним, предсказывали еще два года назад при курсе 8 манатов. Так в чем же дело, почему никто до сих пор не голодает? Полных — больше В начале 1990-х годов гражданам Туркменистана пришлось затянуть пояса. До 1996 года в стране существовала карточная система, в соответствии с которой распределялись важнейшие продукты питания. С 1996 года право на покупку дешевых продуктов по карточкам сохранилось лишь у малоимущих — таковыми признавали семьи, чей совокупный доход не превышал 80 тысяч манатов в месяц. К слову, средняя зарплата в Туркменистане на тот момент составляла 50-60 тысяч манатов, причем нередко выплаты задерживали на несколько месяцев. В состав средней семьи входили пять-шесть человек, а работу обычно имел только один из них. В докладе Госдепартамента США в 1997 году ситуация с питанием в Туркменистане описывалась так: Люди испытывают недостаток средств для того, чтобы иметь необходимую диету, и мясо является роскошью для многих из них. В Туркменистане 1990-е годы до сих пор называют голодными и опасаются их возвращения, однако справедливости ради отметим — даже тогда речь шла о недоступности необходимой диеты, а не о массовых смертях. Некоторые данные о физическом состоянии граждан Туркменистана можно найти в архивах Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ). К сожалению, там фиксируется лишь положение женщин, что в данном случае не очень показательно: женщины считаются самой устойчивой к голоду категорией населения (при массовом голоде первыми умирают дети и подростки, затем мужчины, затем пожилые люди, и только потом — женщины). Тем не менее, какую-то тенденцию по этой статистике отследить можно. Итак, с 1980 по 2016 годы в Туркменистане устойчиво росла доля женщин с избыточным весом и ожирением. Численность гражданок с лишним весом за этот период увеличилась с 31,1% до 51,8%, а численность страдающих ожирением — с 7,9% до 20,9%. Численность истощенных женщин с 1980 по 2016 год снизилась с 7% до 4%. Категория крайне истощенные, в которую попадают люди с индексом массы тела менее 17 (для роста 160 сантиметров это соответствует весу менее 43 килограммов), появилась на графике только однажды — в 2000 году. В тот год в Туркменистане проживали 2,9% женщин с критически низким весом. Вероятно, это является следствием тех самых голодных девяностых. Кстати, именно к 2000 году относится единственный график ВОЗ, касающийся веса детей до пяти лет. Тогда в Туркменистане проживали 7,1% истощенных детей и 10,5% детей с недостатком веса. В одном из самых свежих исследований ВОЗ внимание уделяется прежде всего недостаточному качеству питания в Туркменистане. Отмечается, что граждане потребляют слишком много жиров, соли, газированных напитков. О недостаточном количестве пищи речи не идет. Страна очередей Волна публикаций о надвигающемся на Туркменистан голоде, погашенная в 2016 году российским кредитом, набрала новую силу примерно через год. С тех пор мы регулярно читаем в независимых СМИ, что у туркменских фермеров конфискуют излишки муки, на продажу муки и сахара вводятся лимиты, граждане штурмуют грузовик с отрубями, в очередях происходят жестокие драки, встревоженные неурожаем люди стараются собрать запасы на зиму, и так далее, и тому подобное. Иностранные СМИ, не специализирующиеся на Центральной Азии, время от времени читают все это, анализируют и публикуют масштабные обзорные материалы о том, что голод уже стоит на пороге каждой туркменской квартиры. И если в первые месяцы такие публикации могли насторожить, то на второй год эти предсказания уже начинают звучать утомительно. Так неужели государственные СМИ Туркменистана правы, рапортуя о царящем в стране продовольственном изобилии и списывая все слухи о голоде на происки врагов? Мы обратились за разъяснениями к главному редактору независимого портала Альтернативные новости Туркменистана (АНТ) Руслану Мятиеву. Он согласился, что о голоде в классическом виде речь не идет. В моем понимании голод нужно рассматривать в том смысле, что некогда богатая страна сегодня вынуждена затягивать пояса, — пояснил Мятиев. Журналист рассказал, что сегодня большинство граждан Туркменистана вынуждены тратить огромное количество времени и сил на обеспечение своей семьи продуктами. Для большинства семей приемлемы только те цены, которые установлены в государственных магазинах. Но времена, когда в такой магазин можно было зайти в любое время и купить базовый набор продуктов, давно миновали. Продуктов не хватает, люди с раннего утра собираются в очереди, ожидая завоза. Когда товар появляется — его немедленно раскупают. В частных магазинах и на базарах продукты есть, однако там нет покупателей. Цены в этих торговых точках приемлемы только для очень малого процента населения. По словам Мятиева, в современном Туркменистане действительно есть люди, которые могут прийти на базар и, не глядя на ценники, купить все необходимое и даже больше. Они каждую неделю меняют машины, могут себе позволить регулярно отдыхать в Дубае и Таиланде. С реалиями их роскошной жизни можно ознакомиться в Instagram. Но таких людей очень мало. В первую очередь к числу богатых относятся семьи крупных (и только крупных) чиновников. Есть среди элиты и бизнесмены, однако их не так много. Даже среди владельцев фирм, входящих в приближенный к президенту Союз промышленников и предпринимателей, существует своя иерархия. Безбедную жизнь могут себе позволить лишь те, кто находится на ее верхушке. Жизнь всех остальных — это пусть и не постоянные муки физического голода, но выматывающие повседневные заботы о самом необходимом. С Мятиевым согласился один из руководителей портала Хроника Туркменистана Руслан Тухбатуллин. Прямо голода-голода и людей, убивающих друг друга за еду, конечно, нет, — заявил он. Однако добавил, что кризис все-таки усугубляется. Туркмены никогда не жили богато, но в последнее время все стало гораздо хуже. С другой стороны, читая заголовки некоторых СМИ, которые рисуют апокалиптичные картины, тоже иногда закатываешь глаза. Но в этом есть и наша вина, потому что, например, я обычно даю новости, рассчитывая на постоянную аудиторию, знающую контекст, — заключил Тухбатуллин. Процесс ухудшения ситуации наглядно описывается в свежем материале АНТ, автор которого признается, что до недавних пор не разделял оппозиционных настроений. Если бы еще три-четыре года назад кто-то сказал мне, что население Туркменистана дойдет до состояния гуманитарной катастрофы, я бы рассмеялся ему в лицо, — пишет он. Однако теперь, объездив по заданию редакции всю страну, журналист удостоверился, что битвы в очередях за мукой стали обыденностью, сбор и сдача стеклотары — распространенным способом заработка, а уборка чужих квартир за лепешку — желанным для многих занятием. В бою холодильника и телевизора побеждает магазин Туркменистан столкнулся не с тем голодом, который сокращает массу тела, а с тем, который отбирает у людей другие ресурсы — время, силы, эмоциональную стабильность. В современном мире считается нормой, что человек не думает о содержимом своего холодильника. Он просто в нужное время берет оттуда привычные продукты, а когда что-то заканчивается — восполняет запас за 20 минут в магазине у дома. И даже в магазине человек часто не думает о продуктах: он механически собирает корзину, слушая музыку в плеере или отвечая на сообщения в соцсетях. В Туркменистане же человек вынужден встать до рассвета, чтобы занять очередь у того самого магазина, куда, по слухам, сегодня обещали завезти дешевую муку, яйца или масло. В очереди он вынужден думать не о чем-то отвлеченном, а о том, чтобы сохранить свое место. В течение всего последующего дня он должен прислушиваться к окружающим — вдруг пройдет слух о возможности купить куриные окорочка? Или о том, что сахар в ближайшее время исчезнет из продажи и его надо закупить с запасом? Так долгие часы вычеркиваются из жизни каждого гражданина. Те часы, которые можно было бы потратить на профессиональное совершенствование, саморазвитие, общение с близкими, да хотя бы просто на отдых. Вспомним и заключение ВОЗ о нездоровом характере питания туркменистанцев. В сложившихся условиях граждане просто не могут себе позволить паровые котлеты и овощные рагу, обезжиренные йогурты и каши из разнообразных злаков. Основой питания бедняков всегда являлся хлеб, который не дает терять вес (а нередко даже приводит к его избытку), но не может считаться полноценным источником всех необходимых веществ. Кроме того, скудную пищу люди всегда стремятся сдобрить большим количеством жиров, а невкусную — солью. Конечный результат всей этой кулинарии может привести в ужас любого диетолога. Недомогания, возникающие на фоне нездорового питания, отнимают у граждан те остатки времени и сил, которые не отняли очереди. Все это действует отупляюще, и в какой-то степени такая ситуация даже полезна авторитарному режиму. У тех, кто изо дня в день озабочен мукой и окорочками, остается мало времени на размышления о положении дел в стране. Дни делятся на хорошие (удалось достать дефицитные конфеты) и плохие (сегодня дома нет даже хлеба). В хорошие дни для протеста вроде бы нет причины, а в плохие дни — сил. В публикациях СМИ, о которых говорилось выше, просматривается своего рода надежда: вот-вот чаша народного терпения переполнится, либо гуманитарные организации узнают о первых случаях голодных смертей, и тогда Туркменистану уже не обойтись без смены режима. Но эти надежды выглядят неоправданно. Острый голод легко может стать причиной народного бунта, хронический — вряд ли. На международное сообщество тоже остается мало надежды. Гуманитарные организации бывают готовы протянуть руку помощи людям, истощенным до состояния скелета, но не тем, кто всего лишь устал от ежедневной магазинно-кухонной рутины. В этом смысле показателен юмористический рассказ, присланный анонимным читателем в Хронику Туркменистана. Автор рассказа воображает себя спортивным комментатором, который описывает ожесточенный бой между холодильником и телевизором. И вроде бы в конце холодильник даже начинает побеждать, но… Тут комментатору приходится прерваться. Извините, дорогие слушатели нашего радио. Мне поступил звонок от жены, говорит, что в соседний магазин поступила дешевая курица, я вынужден покинуть вас, — заключает он и бесславно удаляется со сцены, напоследок скомкано добавив что-то о надеждах на победу холодильника. И чисто по-человечески его трудно осудить: крах авторитарного режима — это нечто абстрактное и даже немного страшное, а курица вполне реальна, и ее так хочется увидеть на столе уже сегодня. Надо только в очереди постоять.