Данная статья опубликована в категории Мнения. Россию называют гарантом безопасности в Центральной Азии. Но, учитывая низкую эффективность российских войск в Украине, в столицах центральноазиатских стран сейчас наверняка задаются вопросом о том, какие же гарантии на самом деле может предложить Москва. Независимо от того, были ли отношения с Кремлем хорошими или плохими, власти Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана всегда были уверены, что, если безопасность их стран подвергнется серьезной угрозе, Россия вмешается и поможет им нейтрализовать опасность. Эта уверенность приобрела особую актуальность в августе прошлого года, после того как талибы вновь захватили власть в соседнем Афганистане. Государства Центральной Азии испытывают беспокойство не столько по поводу талибов, сколько по поводу присутствия на территории Афганистана иностранных боевиков, особенно выходцев из центральноазиатских стран, которые нацелены на свержение правительств в Центральной Азии. Спустя нескольких недель после возвращения талибов в Кабул заверения в поддержке со стороны Москвы и совместные военные учения в Центральной Азии с участием российских военных были именно тем, чего так ждали и что в итоге получили власти этих стран. Сейчас все внимание Москвы сосредоточено на Украине. У центральноазиатских стран помимо озабоченности по поводу заявлений российских чиновников об исторических российских землях и угрозы стать следующей мишенью Кремля, есть и более актуальная проблема Россия слишком занята Украиной, чтобы оказать значительную помощь, в случае если сконцентрированные на севере Афганистана боевики решат пересечь границу и организовать наступление. Такое уже случалось. В августе 1999 года боевики Исламского движения Узбекистана, спустившись с гор Таджикистана в Баткенскую область на юге Кыргызстана, развязали вялотекущую войну против кыргызских войск, которая продолжалась почти три месяца. В том же месяце началась вторая чеченская война, и Россия не смогла отправить войска на помощь Кыргызстану. Должно быть, существуют также опасения по поводу того, какую именно военную помощь может предложить Россия. Россия неожиданно несет огромные потери в Украине, и становится очевидным, что российская армия далеко не столь непобедима, как считали многие и в первую очередь российское руководство. И вера властей центральноазиатских стран в российскую военную мощь, несомненно, пошатнулась. В первые дни вторжения России власти этих стран максимально избегали любых комментариев по поводу происходящего в Украине. Но на фоне того, как война затягивалась и исход ее становился все менее предсказуемым, официальные лица Казахстана и Узбекистана заявили о нейтралитете своих стран, а Нур-Султан и Ташкент предоставили Киеву гуманитарную помощь. 17 марта министр иностранных дел Узбекистана Абдулазиз Камилов заявил, что Узбекистан поддерживает территориальную целостность Украины, и, не упоминая конкретно Россию, добавил, что в первую очередь, необходимо немедленно прекратить военные действия, насилие. Даже президент Кыргызстана Садыр Жапаров, который, как сообщила пресс-служба Кремля 26 февраля, в разговоре с Путиным выразил поддержку действий РФ по защите мирного населения Донбасса, на состоявшемся 9 марта заседании парламента Кыргызстана заявил, что страна должна сохранять нейтралитет в войне между Россией и Украиной. В Центральной Азии уже наблюдается российское военное присутствие. В Таджикистане дислоцирована 201-я дивизия, а в Кыргызстане находится база возглавляемой Россией Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Характер военных действий, которые Россия развернула в Украине, отличается от того, что могло бы произойти в Центральной Азии. В Украине они ведут обычную войну, сосредоточившись на оккупации территории и расширении контроля над крупными городами. Пока безуспешно. Гипотетические военные конфликты в Центральной Азии подразумевают противостояние с партизанскими отрядами, которые действуют в основном в сельских и горных районах и стремятся разжечь народные волнения, а также, возможно, совершить теракты в крупных городах. Несмотря на заявления России о своей военной мощи, в прошлом Кремль неохотно направлял собственные войска для участия в конфликтах в Центральной Азии. Российские войска в Таджикистане играли активную роль во время гражданской войны 1992-1997 годов, а российские пограничники многократно участвовали в перестрелках на таджикско-афганской границе, пока не были окончательно выведены в 2005 году. Однако дислоцированные в Кыргызстане российские военные не вмешались в ход революций 2005 и 2010 годов. Когда в июне 2010 года кыргызские власти обратились к ОДКБ с просьбой помочь остановить межэтническое кровопролитие на юге Кыргызстана, организация ответила, что происходящее является внутренним делом и поэтому не входит в ее мандат. Этот прецедент имеет важное значение, поскольку, согласно этой интерпретации, нападения боевиков из Центральной Азии, действующих в настоящее время на севере Афганистана, могут быть расценены как внутренняя угроза, и в этом случае ни Россия, ни ОДКБ не обязаны вмешиваться. (Впрочем, когда в январе президент Касым-Жомарт Токаев попросил у ОДКБ помощи в подавлении протестов, что по сути являлось сугубо внутренним делом Казахстана, организация выполнила эту просьбу, перебросив туда военных). Есть еще один момент, о котором следует помнить властям центральноазиатских стран, когда они рассматривают возможность вмешательства России в потенциальные конфликты: как показывает практика, в ходе боевых действий российские военные оставляют после себя огромные разрушения, которые делают проживание на этой территории практически невозможным. Так было в Чечне, Сирии, а теперь происходит и в Украине. Если за российскую помощь придется заплатить уничтожением городов и поселков, то странам Центральной Азии, возможно, лучше довериться собственным вооруженным силам. Возможно, им тоже не удастся избежать разрушений, но, по крайней мере, они ничем не будут обязаны Москве.