Байрам Шихмурадов
Гундогар
В Туркменистане грядет очередная волна нововведений в области образования. Президент Бердымухаммедов называет это реформами.
За без малого три десятка лет, прошедших с момента обретения Туркменистаном государственной независимости, его система образования пережила массу модификаций, выдуманных, мягко говоря, малокомпетентными реформаторами. Эти выдумки не то чтобы сильно повлияли на ситуацию, а скорее отвлекали от чего-то более серьезного, нежели бесконечное передергивание истории под идеологию.
Вместо обеспечения достойной зарплаты и мер социальной поддержки учителей, укрепления материальной базы образовательных учреждений, налаживания эффективных международных контактов в сфере образования, государство увлеклось адаптацией советских образовательных программ для обучения гражданТуркменистана, от которых, помимо дисциплины, ничего особо и не требовалось.
Начали с того, что практически полностью избавились от русских классов, чем существенно ускорили отток русскоязычного населения, в том числе большого количества квалифицированных педагогов всех уровней.
Параллельно ввели новый алфавит, что серьезно усложнило процесс обучения и на туркменском языке тоже — помимо нехватки учителей, обозначилась еще и острая нехватка учебников.
Обе проблемы были решены весьма оригинальным способом: учебники компенсировали Рухнамой, а отток учителей — сокращением программы за счет лишних предметов и введением девяти лет обучения вместо десяти.
Описанное выше относится к средним школам, однако во всех остальных учебных заведениях происходило приблизительно то же самое. В вузах, помимо прочего, был значительно сокращен набор первокурсников, поскольку Сапармурад Туркменбаши придумал, чтобы претендовать на получение высшего образования можно было, только предварительно отработав два года по выбранной специальности. Вместо пяти лет, отпущенных на получение высшего образования, Ниязов распорядился оставить два, плюс еще пару лет на послевузовскую практику.
Одако даже двух лет реальной подготовки у студентов не набиралось. Будущие врачи, инженеры, экономисты и прочие профессионалы золотого века вместо учебы зубрили Рухнаму, репетировали, маршировали, танцевали и собирали хлопок. Будущие педагоги также, как и все, занимались ерундой, а по окончании вуза отправились учить других. Понадобилось несколько лет, чтобы порочный круг замкнулся, и процесс воспроизводства дураков заработал.
Многие это поняли и перестали тратить деньги на взятки за поступление в местные вузы. Учиться за границей оказалось не только полезнее и перспективнее, но еще и дешевле, даже с учетом всех дополнительных расходов на переезды и прочее.
И тогдя грянула очередная реформа от Ниязова — Туркменистан перестал признавать иностранное образование без пересдачи экзаменов по туркменскому стандарту, а это… опять Рухнама. Желающие, конечно, нашлись, но не очень много. В основном молодежь предпочитала, получив иностранный диплом, найти работу за пределами Туркменистана.
Борьба первого президента Туркменистана со здравым смыслом могла привести и к гораздо более печальным последствиям, но власть сменилась, и за дело взялся второй президент.
Самое начало правления Курбанкули Бердымухаммедова ознаменовалось чередой популистских решений, в числе которых оказался и частичный отказ от ниязовских образовательных изысков: в школы вернули десятилетку и все отмененные предметы, а вузы вернулись к пяти-шести годам обучения.
Первую годовщину своего президентства Бердымухаммедов отметил уже гораздо более решительным вмешательством в программу высшего образования — в начале 2008 года был принят профильный закон, в котором среднее образование стало двенадцатилетним, а вузовское разделилось на двухступенчатую (бакалавр, 4 года / магистр, 2 года) и одноступенчатую (специалист, 5-6 лет).
Тот же новый закон Об образовании впервые легализовал в Туркменистане платное образование. При Ниязове брать деньги за обучение в порядке исключения разрешалось только туркмено-турецким лицеям и Международному туркмено-турецкому университету.
История с совместными туркмено-турецкими учебными заведениями, кстати, подытожила последний завершенный на сегодняшний день этап реформирования системы образования Туркменистана. Ниязов открывал их по всей стране в знак дружбы с братским турецким народом, Бердымухаммедов в знак той же дружбы все лицеи и университет уничтожил, несмотря на то, что как раз они-то и демонстрировали наиболее высокий уровень преподавания.
Как ни старались диктаторы, но именно они своими плохо подготовленными, а порой и просто глупыми, решениями обеспечили стабильное падение качества образования в Туркменистане, начиная с середины 90-х годов и по настоящее время.
Бердымухаммедов теперь много внимания уделяет строительству, в том числе, строит и школы, открыл пару новых вузов, но это не может кардинально повлиять на общую печальную картину, обусловленную дефицитом профессиональных кадров — проблемой № 1 туркменской системы образования.
Проблема № 2 — возмутительная недоступность высшего образования. Так уж сложилось, что туркмены считают получение вузовского диплома необходимым элементом социальной полноценности. И несмотря на то, что мест на всех катастрофически не хватает, отказываться от своих установок люди не хотят, следовательно — уезжают.
Сегодня большинство туркменских студентов учатся за границей, и это… позор. Ни в одной другой стране мира, кроме карликовых, нет такого противоестественного перекоса — люди хотят получить образование, готовы за него платить, но учиться негде.
Причем, негде в буквальном смысле. Из 20 действующих в Туркменистане вузов 17 расположены в Ашхабаде. А в Дашогузе всего 1 институт на весь миллионный велаят, и принимают туда каждый год человек двести. В Марыйском и Лебапском велаятах также по одному вузу, а в Балканском — вообще ни одного.
И вот, Бердымухаммедов вновь заговорил о необходимости реформировать систему. Выступая перед членами Кабинета министров 5 июля 2018 года, он заявил:
Окончившая школу молодежь, не получая дальнейшего образования, должна иметь возможность работать в сфере предпринимательства. Поэтому будет целесообразным преподавать в школах основы предпринимательской деятельности и соответствующего законодательства.
Идея не новая и не лишенная смысла. Теоретически высшее образование действительно не панацея. Однако, такой подход подразумевает возможность свободного самопознания и условий для личностного роста: неограниченного доступа к источникам информации, свободы мышления, свободы творчества, и так далее.
Таким образом молодежь может, конечно, нахвататься всякого, но это, во-первых, нормально, а во-вторых, неизбежно. Свобода, как известно, одинаково благосклонна и к дурному, и к хорошему. Под ее лучами одинаково быстро расцветают и гладиолусы, и марихуана… — сказал писатель. Другого пути развития в нашу информационную эру нет.
Принято считать, что туркменская авторитарная клептократия держится на страхе, и это неверно. Режим Бердымухаммедова всей своей тяжестью опирается не на страх, а на социальную индифферентность и невежество общества. Ни о какой свободе при нынешней власти и речи быть не может, а значит поверхностные реформы не помогут. Нельзя вырастить лояльное стадо, да еще и способное к предпринимательству. Чем-то все же придется пожертвовать: либо лояльностью, либо способностями.