Ильга Мехти
Каюсь, на этом давно растиражированном фото я почему-то расплескавшуюся по гальке речушку всегда воспринимала как Ашхабадку и мысленно рисовала ее истоки. Но я была чудовищно не права. Когда очередной раз перечитывала путевые очерки композитора шведа Гартевельда Вильгельма Наполеоновича Среди сыпучих песков и отрубленных голов, поняла что это фото для иллюстрации аула Кеши и на нем фотограф сохранил нам Кешинку, ту самую, которая поила когда-то город Ашхабад и несла эту службу исправно наравне с другими: Ашхабадкой, Янбашем и многими кяризными источниками.
Удивительна работа нашего мозга, внезапно сцепляющим сведения, залежавшиеся не один десяток лет в где-то в закромах полушарий, чтобы потом выдать на-гора внезапно нечто забытое, как теперь при слове Кешинка память сначала выдала замечательную весну, когда классом возвращались из пешей экскурсии и ожидали десятку на конечной остановке, считай тогда еще был загород. Кто-то обратил наше внимание, что обилие ежевичных кустов, сосны и цветы здесь благодаря речке, которая брала начало с Золотого ключика. И вслед потекли водопадом воспоминания из детства, как папиным хвостиком шла по коридору среди разросшихся айлантусов, которые мне тогда казались экзотическими пальмами. У входа в низенькое помещение кешинской типографии нас встречал, опираясь на палочку фронтовик дядя Аман. Я умирала от скуки, когда он с папой говорил о своих делах, но моментально оживлялась, когда он начинал рассказать о кешинском саде, о том какие деревья ста наименований (Запомнила еще тогда!) туда привозили со всех концов России, а потом раздавали бесплатно саженцы горожанам, чтобы те город украшали. Школа садоводства, о которой он говорил, могла быть там, где было в достатке воды, конечно, из той же речки, что на снимке. Давно, наверное, с тех пор, я начала собирать все сведения о школе, которая была при туркменском конном дивизионе и давала детям образование и диплом агронома. Там же была закаспийская государственная конюшня. Опять же, без воды такое дело не устроишь. Расспрашиваю о речке кешинцев, которые уже давно живут на чемоданах, зная, что вот-вот волной мраморного градостроительства снесет последние здесь особняки.
— Какая речка?! Безводье здесь давно. Цистерны для дневных нужд ночами пытаемся наполнить, и то не всегда получается.
Да, о речке уже не помнят, хотя документы архивные сообщают, что до войны сельчане даже жалобы писали Сталину на несправедливое распределение воды из Кешинки. Значит, было чего распределять. Улетела куда-то их речка, исчезла и память о себе не оставила.
Исчезнут скоро старые особняки, останутся только стаи озлобленных собак, но их переловят, а высоченные сосны ровесники Ашхабада в старых дворах? А как сохранят память о прекрасной истории аула, о гордых и храбрых прежде кешинцах в прославленном Текинском кавалерийском полку, который был добровольческим и полностью содержался за счет пожертвований и воевал на фронтах Первой мировой войны, показав пример мужества и героизма, историю которого бережно восстанавливал известный исследователь прошлого страны Овез Гундогдыев.
Кто сохранит память о людях, прославивших аул своими талантами, уроженцах села: о Мятаджи, братьях Шали и Амане Кекиловых и их двоюродном брате Чары Аширове, кинорежиссере Хангельды Агаханове, композиторе Ашире Кулиеве. А кто вспомнит, что будущий всемирно известный академик-ядерщик А.Д. Сахаров свою дипломную работу выполнил в Кеши, где тогда был пединститут, успешно защитив которую, получил 27 июля 1942 года диплом с отличием о высшем образовании?
Улетела от людей и речка Ашхабадка, и теперь все тоже гадают о ее прежнем русле. Она и теперь берет свои воды с гор, но потом вдоль горной дороги Баджигеран Гаудан, течет обычным арыком среди зарослей, который еще в предгорье разбирают для полива. Редкие старики уверяют, что русло, когда-то полноводное, мимо нынешнего базара Дженнет доходило до моей Хитровки, но соседи мои об этом уже не помнят, хотя именно название улицы Донская, как мне кажется, свидетельствует о водном источнике этой прежде промышленной окраины Ашхабада. Перекроили люди русло уже пересохшей Ашхабадки, построили искусственную речку, но когда горы накопят высокие снежные шапки, а они в хорошую погоду видны даже из моего окна, то жди беды: селевые потоки вспомнят свой древний путь и будут штурмовать все запруды, показывая свою ярость, как случилось прошлой весной.