Города, как и люди, имеют свою судьбу. И как у каждого из нас, она прихотлива, переменчива, непредсказуема…
Когда долго живешь в одном городе… (да что там долго всю жизнь!), город становится частью тебя, а ты частью города. И люди, населяющие этот город, твои земляки, тоже составляют часть тебя. Неотъемлемую часть.
Город это книга человеческих судеб. Каждая судьба строчка. А какая же книга без любви?
Ашхабад и есть книга о любви. Ведь именно так переводится его название. И, как в каждой книге, строчки эти бывают и радостными, и грустными…
Гуляя по любимым местам моего города аллеям, паркам, бульварам, каждый раз убеждаешься, что Ашхабад, словно солнечными лучами, пронизан поэзией, наполнен тихой, задумчивой и возвышающей душу музыкой. Если бы поэтам разрешили давать названия улицам, появились бы улицы с нежными и ласкающими душу именами.
И тогда, например, человеку, впервые приехавшему в Ашхабад и спросившему, как попасть на площадь Доброты, объяснили бы, что для этого нужно идти по улице Первой любви, затем, пройдя по переулку Нежности, выйти на бульвар Надежды, а там перейти через мост Всех влюбленных, и двигаться в сторону аллеи Детских улыбок, а оттуда до площади Доброты рукой подать. Фантазия, конечно…
Если приглядеться и задуматься, то можно заметить, что все мы, жители Ашхабада, незримо объединены в некую общину, и составляем своеобразное Братство. А как иначе назвать объединяющую всех нас нить? Мы живем в одном городе, ходим по одной земле, связаны одними улицами, осенены единым небом, согреты одним солнцем, укрыты одними деревьями. Встречаясь друг с другом, мы вполне искренне интересуемся: Здравствуй, брат, как поживаешь?.
Даже к незнакомым людям, мы обращаемся с этим, давно ставшим традиционным обращением: Братишка, не подскажешь, сколько времени?.
Брат… Такое простое слово, а как оно греет душу. Ведь ты знаешь, что это вовсе не дежурная форма вежливости, это дань уважения, расположенности к тебе.
Время от времени мы встречаем на городских улицах людей, которых нельзя назвать ни друзьями, ни приятелями, ни даже знакомыми. Порой мы не знаем их имен, помним только лица, впечатанные в память. Улыбаясь, мы раскланиваемся с ними, потому что они тоже часть городского Братства, эти люди, живущие рядом с тобой.
Как и человек, город переживает разные эпохи радостные и печальные…
Минуло больше семи десятилетий после той трагической осенней ночи, когда таившиеся в недрах, дремавшие до поры до времени силы земли пришли в движение, в одночасье стерев все, что находилось на поверхности.
В ночь с 5 на 6 октября 1948 года катастрофическое землетрясение практически полностью разрушило цветущий Ашхабад и утопающие в садах окрестности столицы. Под завалами осталось до ста тысяч человек женщины, мужчины, старики, дети. Большинство погибли, многие получили ранения, бездомными стали все, поскольку сохранившиеся два процента домов оказались непригодными для жилья. Страшно представить, но город превратился в большую братскую могилу.
Возрождать разрушенный Ашхабад помогала вся страна. После решения о восстановлении столицы Туркменистана на прежнем месте, в Ашхабад стали прибывать отряды молодых инженеров и строителей из бывших союзных республик.
Атмосфера благодарности местного населения, искренняя человеческая дружба и гостеприимство, которыми были окружены приезжающие специалисты, привели многих из них к судьбоносному решению остаться здесь навсегда. Общая беда сплотила всех. Уже через десять дней после катастрофы стали работать школы, детские сады, выходили газеты. Город доказал, что он жив. Он не сдался!
Прошли годы. На месте руин поднялись новые дома, которые не помнят, что было на этой земле до них. Выросли новые поколения ашхабадцев, которые слышали о землетрясении, но помнят его лишь те, кто испытал ужас той ночи.
Говорят, время лечит. Трудно сказать. Вряд ли время способно быть доктором. Оно может утешить боль, приглушить остроту воспоминаний. Но избавить от них навсегда время не властно. Как бы там ни было, ашхабадская катастрофа сплотила людей.
У Ашхабада есть притягательная сила. Когда человек уезжает, и, возможно, навсегда, он прощается с городом. Город же не расстается с тобой никогда. Он терпеливо и мудро ждет. Проходит время и, прожив какой-то период вдали от Родины, люди нередко возвращаются обратно. Тому немало примеров.
Чтобы узнать и полюбить город в нем надо хотя бы немного пожить. Города, как и люди, имеют свою судьбу, свой характер, свои привычки, как, впрочем, и люди, которые его создавали.
Сознательно или нет, но мы возводим города по своему образу и подобию. Город впитывает в себя нашу любовь, нашу нежность, наши души, и сам становится частью нашей души, щедро отдавая свое тепло и свою любовь.
Присмотритесь, и вы заметите: ашхабадцы никогда не торопятся, будто зная, что впереди у них целая вечность, и незачем спешить. Торопливость вообще не свойственна туркменскому народу.
…Ночь. Дождь. Город уснул. Слышен только шелест машин по мокрому асфальту, да ветер расчесывает шевелюру растущей за окном туркменской пальмы айлантуса, изумительно красивого дерева с изящными цветными сережками, резными листьями и терпким, неповторимым запахом.
Я произношу сладкое слово Ашхабад, и память сразу погружает меня в теплые, ласковые волны далекого детства.
Почему-то ярче всего вспоминается именно лето. Наверное, от того, что каникулы были длиннее. А, может, потому, что ашхабадское лето в два раза больше календарного, и его тепла хватает надолго. Лето в Туркменистане главное время года, а остальные сезоны лишь его свита.
Летний Ашхабад это и дурманящий, сладко-пряный аромат дынь, желтыми барханами громоздящихся на городских базарах, и горы полосатых арбузов, густо-сладких до того, что склеиваются ладони, и широкие арыки с чистой, прохладной родниковой водой, которую мы пили безбоязненно, и в которую так приятно опустить уставшие ноги, исходившие город из конца в конец. Это и раскидистые деревья, по которым мы лазали, прячась среди буйной листвы. Это — дворы и чердаки наших кварталов, где мы играли допоздна, пока родители не загоняли нас домой. Все детство казалось сплошной игрой.
Зимний Ашхабад это непременный цирк-шапито с веселыми клоунами, отчаянными гимнастами и отважными дрессировщиками. Волшебной музыкой были наполнены всего два слова на расклеенных по городу афишах: Цирк приехал!. Но самое главное и незабываемое первый снег.
Первый снег недолгой ашхабадской зимы мог пойти неожиданно, после череды теплых, солнечных дней, и так же бесследно исчезнуть, оставив память об отпечатках твоих ног по хрустящему морозному первопутку. Это аромат чистоты и свежести, как от только что выстиранного и выглаженного белья. И вкус надежды на губах твоей подруги.
Времена года в Ашхабаде очерчены весьма условно. Зима может настигнуть в марте, а весна в декабре. В этом есть какая-то загадка, которую природа предлагает тебе разгадать. Ты силишься найти этому объяснение, и, в конце концов, понимаешь, что никакой загадки нет. Просто судьба предоставила тебе бесценную возможность путешествовать во времени, окунаясь из зимы в лето, из осени в весну.
В иные дни неповторимой, акварельно-хрустальной ашхабадской осени город окутан призрачной дымкой, и, кажется, время замерло, объяв ощущением вечности все, что тебя окружает небо, горы, землю, и бесконечность тебя самого в этом мире.
И тогда тебя охватывает чувство нежности к этому уютному городу, к начинающемуся дождю, к шлепающим по лужам детям, к прохожим, и хочется крикнуть: Люди, я люблю вас!
С годами круг друзей и знакомых редеет. Иных уж нет кто-то уехал в дальние края. Наверное, для этого были свои причины, не мне судить. Но каждый раз в письмах, в телефонных беседах разговор обязательно коснется города: Как там Ашхабад? Что нового?.
…В конце 40-х годов мой отец, проведя десять лет в сталинских лагерях, вернулся в Ашхабад. Туда, где он родился, где прошли его детство и юность, где росли посаженные им много лет назад деревья, к которым можно прижаться, как к родным детям.
Однажды, еще мальчишкой, я спросил отца, почему мы живем в Ашхабаде, а не в Москве? Ведь Москва красивее Ашхабада. Он улыбнулся и сказал: Ашхабад моя Родина. Здесь я родился, здесь и окончу свой путь. Человек может жить, где хочет, это его право. Но сердце не обманешь, оно всегда будет звать туда, где ты был счастлив, где остались дорогие тебе люди, где было чисто и светло.
Ашхабад стремительно растет, меняясь с каждым днем. Появляются новые красивые улицы, парки, скверы. Город украшают фонтаны, о которых мы так мечтали в детстве. Правда, от города моего детства и юности остаются лишь островки. Со временем исчезнут и они. Жалеть ли об этом?
Конечно, хотелось, чтобы многое сохранилось так, как это было в далеком и уютном прошлом дома, в которых жил, дворы, в которых играл, улицы по которым бродил с друзьями. Но жизнь не стоит на месте. Изменяемся мы, изменяется и город. Он сбрасывает старые одежды, одеваясь в современный наряд.
Ностальгия живет в каждом из нас. Что поделаешь, так уж мы устроены. Но это не тоска по прошлому, а светлая память о нем.
Растут новые поколения ашхабадцев, которым предстоит строить свой город и жить в нем. И уже они будут с гордостью говорить: мой дом, мой двор, моя улица. Как бы ни сложилась их судьба, город, в котором жили их предки, в котором они родились, где встретили свою первую любовь, станет частью их жизни, и они навсегда запомнят его таким, каким видят сейчас.
У каждого из нас своя судьба, свой путь. Но повторю: я глубоко убежден, что наша жизнь строится на фундаменте, называемом Братство, которое берет начало с детских садов и школ, где мы постигали науку дружбы, с дворовых игр, которые четко определяли, кто есть кто.
Весь земной срок нас связывают общие друзья, знакомые, наши учителя, воспитатели, сослуживцы, улицы, по которым мы ходили, дома, в которых мы росли. Жизнь идет, и однажды ты начинаешь постигать, что она больше не повторится. И когда кто-то навсегда покидает наше Братство, сердце щемит от потери, и ты все острее понимаешь, как много эти люди значили в твоей жизни, и тебе хочется стать добрее, заботливее и внимательнее к окружающим.
Города рождаются, растут, на их долю выпадают драматические страницы, но, подобно сказочной птице Феникс, они способны возрождаться из руин и пепла. Люди строят города, но вот что удивительно: город, сотворенный руками человека, впитывает в себя его душу, оживает и уже сам становится его судьбой. Как близкому другу мы признаемся городу в своих чувствах, стараемся украсить, чтобы он выглядел нарядным, опрятным, ухоженным.
…После нескольких лет проживания во времянке, наша семья получила двухкомнатную квартиру в двухэтажном доме, построенном вскоре после землетрясения. По выходным дням во двор выносились столы, выставлялась нехитрая еда, и взрослые вели свои неторопливые беседы о житье-бытье, делились радостями и заботами. Соседи знали друг о друге все, и помогали друг другу, чем могли. Наши родители собирались за общим столом по торжественным событиям и в дни скорби.
Двор был местом встреч и разлук. Из этого двора кто-то уходил в армию, здесь праздновали свадьбы, а через некоторое время сюда же привозили барахтающихся в пеленках новых жильцов дома. И вновь накрывались столы. Жизнь продолжалась.
У каждого дома есть душа. Но она не возникает сама по себе. Она появляется только тогда, когда дом заселяют люди и отдают ему часть своего тепла. Человек согревает свое жилище, а дом отвечает человеку тем, что защищает его от зноя и холода, служит очагом и кровом, и, в конце концов, становится родным.
И даже если дом прекращает свое существование, он не умирает. Говорят, когда исчезает храм, то остается намоленным место, где он стоял. Вот и наш дом был для нас своего рода храмом.
Теперь здесь другой, многоэтажный, красивый дом. И в нем живут другие люди. Пусть же добрая, светлая аура, окружавшая нас, и исчезающие старые дома служат на благо новым жильцам, пусть она защитит их и согреет.
Сегодняшний Ашхабад, это красивый белоснежный город, похожий на величественный корабль, причаливший к отрогам Копетдага.
И такой же, как и прежде добрый и уютный, наш родной Ашхабад!
Пусть мир, тишина и покой всегда будут наследственным добром твоих обитателей, город, сотканный из тепла и света. Город нашей судьбы и любви.
Владимир ЗАРЕМБО, в материале использованы фотографии картин Александра КАШИРСКОГО