Дж. Карагезова
— Но я не
Бакст, — отпарировала, улыбаясь, художница, когда я предложила опубликовать ее
давние наброски моделей по туркменским мотивам. Это она о легендарном
художнике, оформителе Русских сезонов балета в Париже, эскизы костюмов
которого до сих пор экспонируются в знаменитых музеях…
В те,
девяностые годы, когда мы познакомились, только открылась форточка, точнее,
ворота для перспектив, оживляющих зачахшие народные ремесла, промыслы. В
Республиканским Доме моделей взялись за разработку моделей из кетени. Я видела
те наброски. Они нравилось многим, но спрашивали, а почему туркменские модели
на европейских женщинах? Моя собеседница тогда объясняла, что наряды
разрабатывает для не для туркменок, они и сами фантазерки по модной части, а им
хотелось, чтобы и европейки, и азиатки других стран поняли красоту и пользу
кетени в нарядных комплектах.
К тому
времени штапельные платья рубашечного кроя с национальной вышивкой уже
пользовались спросом у всех гостей Туркмении. Даже мужчины покупали
туркменские платья в подарок женам. Мое любимое платье этого мастера осталось
только на фото. На выставке восточного шелка в Душанбе одна иностранка
прямо-таки выцыганила его у меня. Купила мне взамен таджикское, а в это
сама сразу переоделась. Женщины и не на такое способны, если платье понравилось.
Да, что говорить, даже Вячеславу Зайцеву возили этот шелк ручной работы, он
высоко его оценил. Но почему-то дальше портьер для богатых особняков дело не
пошло. Многие звезды цепенели от работ туркменских модельеров, восхищалась
певица Варвара, сравнивая туркменские наряды со старинными русскими.
— Я сама тоже
поняла сходство, недавно побывав в дальнем селе Белгородского края, где
экспонировалась одежда местных крестьян, в которой превалировал густой
красный цвет шелка с характерной вышивкой по вороту, но только другого
орнамента. Интересно, я тогда возвратилась к местам, откуда мои родичи
переселялись на землю туркмен.
Не
переселение на чужбину, а возвращение на землю предков — таких этюдов еще мало
в моей копилке, потому я быстренько приняла от художницы-модельера
приглашение. С интересом я оглядела ее новую квартиру: чистенько, со
вкусом, ничего лишнего, но все же нет ашхабадского антуража из приобретений на
старой толкучке. Машинка та же, ашхабадская.
— Но заказов
здесь почти нет на вечерние платья. Местные как в джинсы всунутся,
так и летом-зимой все в одном, даже в театры так ходят. Не то, что наши
женщины: по 40 платьев нарядных, шифоньеры лопаются, а с десяток еще на шитье у
портних.
Знаю по себе,
что наши останется у ней надолго, и про здешних будет говорить у них.
Хозяйка
начала историю ее семьи:
— Дед был
ветеринаром, высадился еще более века назад на туркменском берегу Каспия
для помощи казакам-конникам пограничных постов. Послужил на многих местах
прежде, чем обосновался в Гермабе, а потом уже в Геоктепе. А вслед за ним
голодающие родственники из России стали приезжать в Туркмению.
Эту историю я
доскажу. В Закаспий двинулись массы с территории Российской империи. Начальный
пункт Закаспийской железной дороги Узун-Ада был забит переселенцами. А пароходы
привозили все новых и новых россиян. Основной целью царского правительства было
укрепление новых границ империи, а также важна была и другая цель снабжение
армии продовольствием. Поэтому первые переселенческие поселки создавались в горах,
где без полива на богарных землях выращивали зерно для фуража. В поселках близ
городов специализировались на овощах и плодах, где-то активно занимались
животноводством, снабжали молоком. За семь лет возникло десять поселков, а к 17
году прошлого века их было уже более тридцати.
Мы с хозяйкой
в глубине России с удовольствием вспоминали названия туркменских поселков:
Комаровку, Янгоб, Рербергский, Романовский, Нефтоновку, Вановский тот, что с
садами, с домами фирюзинских курдов, обсерваторией и дачами, пошел под
бульдозеры, когда расчищали территорию для президентской дачи. Да сама Фирюза,
поселок Бирюзовый, который сохранился лишь в книгах российских очеркистов. А
были еще Самсоновка, Обручевка, Михайловка, Дмитриевка, Верхняя Скобелевка и
Нижняя Скобелевка.
Хозяйка
польстила мне:
— Столько
поселков я не знала.
— А кто знал
там больше, только сами уроженцы тех мест, ведь в советское время поселки
закрыли, а бывшие россияне пополнили города и стали обычными жителями
Туркмении.
— Самое
примечательное, все наши родственники заимели обустроенное жилье, профессии,
которые давали нам достойную жизнь, но почти все после девяностых рванули
оттуда.
— Ностальгия?
— Наверное
чувство, похожее на это. Я видела наших старушек, которые держась за
внуков, поднимались по трапам самолетов. Не в благоустроенные городские
квартиры ехали, а чаще всего в села, откуда родом их отцы-деды
были. Возвращенцы радовались сначала лесам-лугам, прохладной погоде, но в
первые же годы некоторые возвратились вновь в Туркмению, чтобы умереть дома.
Другие возвращенцы, кажется, попривыкали к жизни в России. Встречалась с
ними на Белгородчине. Тоскуют по теплой и родной Туркмении.
— А Вы
почему, у вас же была отличная квартира в центре? Заказов от модниц много.
— У
меня дочь в Москве замуж вышла. Я приезжала нянчить внучку, так бы и жила
наездами, с любимым городом не попрощалась бы, но стало напрягать лишение
Интернета, любимых программ телевидения, я враз
уехала, медлить уже было нельзя, квартиру за бесценок продала.
— Но здесь
жизнь недешева, пенсия для переселенцев минимальная, не смотрят на прежние
заслуги в другой стране. Это многих очень напрягает.
— Меня одно
только успокаивает. Дочь новое дело затеяла в индустрии моды, у меня
крылья как-то расправились. Может еще пригодиться мой опыт.
— Да,
переселенцы теперь другие. Прежде покидали родные места из-за
голода, а теперь причины совсем другие. Не голод движет, а культурные
запросы, да и недовольство политикой президента.
— Скучаю
очень по Ашхабаду, по его солнцу, оно здесь есть другое. Пару лет назад я
попала на выставку Бакста, удалось увидеть грандиозную ретроспективу его
работ. До сих пор под впечатлением роскошного костюма Клеопатры для Иды
Рубинштейн. Подобные радости и впечатления были мне прежде недосягаемы. Были бы
открыты границы для общения с родными, для знакомства с культурными
достижениями, мы бы не тащились на новые места на старости лет.