Выход к Каспийскому морю — важное преимущество, дающее большой потенциал развития всей стране. В то же время экологическое состояние акватории и прибрежных территорий, проблема сохранения редких видов животных, недостаточный интерес инвесторов и государства к проектам на шельфе, неопределенность правового статуса самого Каспия — это лишь немногие проблемы, которые связаны с этой территорией.
О том, когда и при каких условиях бизнес начнет активно приходить на каспийский берег, какие меры позволят увеличить грузопоток по маршруту Север-Юг и какие преимущества получит Республика Дагестан после перевода Каспийской флотилии из Астрахани в Каспийск, в интервью ТАСС рассказал специальный представитель Президента РФ по вопросам гуманитарного и экономического сотрудничества с государствами Каспийского региона, экс-глава Дагестана Рамазан Абдулатипов.
— В конце прошлого года вы отмечали, что российская сторона проявляет определенную инертность в развитии сотрудничества со странами Каспийского бассейна, в то время как со стороны третьих стран наблюдается высокая активность в этом регионе. Изменилась ли ситуация за последнее время?
— Каспий — исторически очень интересный регион, богатый. Борьбу за него вели многие великие державы, в числе которых, например, Персия, Россия, Османская империя. В годы советской власти Каспий принадлежал всего двум странам — СССР и Ирану, поэтому регулирование многих вопросов — экономических, экологических, правовых — было несложным.
Но после развала Советского союза образовался целый ряд независимых государств, выход к Каспийскому морю получили пять стран — Казахстан, Туркменистан, Азербайджан, Россия и Иран, — и возник спор о правовом статусе этой территории. Обсуждение и попытки решить этот спор, определить правовой статус Каспия продолжаются уже больше 25 лет.
И только сейчас, как говорят наши дипломаты и представители МИД, мы подходим, наконец, к той точке, когда все пять стран могут прийти к согласию. Поэтому вполне возможно, что уже в этом году на Астанинском саммите глав государств, в котором традиционно принимают участие главы всех каспийских государств, удастся подписать конвенцию о правовом статусе Каспия. Без этого документа говорить об активном экономическом сотрудничестве довольно тяжело, поэтому президентом РФ Владимиром Путиным уже согласован вариант предложений, предоставленный правительством РФ.
— Как должен быть, в таком случае, определен правовой статус Каспия, чтобы действительно конвенция положила начало продуктивному сотрудничеству между странами?
— Главное — он должен быть определен так, чтобы с ним все были согласны. Говорить конкретнее пока рано, потому что вопрос еще не закрыт. В настоящее время все еще обсуждается, какая акватория какой стране будет принадлежать, кто и где будет иметь право на вылов рыбы, а где — на добычу нефти. Вместе с тем, пока страны пытаются договориться — экологическая система Каспия разрушается, а ей и так уже нанесен огромный ущерб. Преувеличением не будет сказать, что по целому ряду направлений Каспий находится уже на грани катастрофы, а подписанная несколько лет назад Тегеранская конвенция по вопросам сохранения Каспия работает не очень эффективно.
Не так давно я был в Иране в рабочей поездке, и на уровне руководства страны мы говорили о необходимости наладить контроль за окружающей средой, чтобы иметь в будущем возможность развивать перспективные для региона направления. На сегодняшний день прикаспийские государства недостаточно эффективно хозяйствуют на Каспии и наносят не только экологический ущерб этой территории, но и экономический ущерб самим себе, потому что, пока мы недостаточно мобильно работаем, на Каспий приходят компании из третьих стран.
— Что же нужно делать, какие меры предпринимать, чтобы способствовать активности российских компаний на Каспии?
— Все федеральные структуры расположены очень далеко от Каспия — и министерства, и ведомства, и крупные госкомпании, и корпорации. Но при этом именно под их контролем находятся почти все объекты собственности — и порты, и права на вылов рыбы, добычу газа, нефти — в основном все в федеральной собственности. Дагестан, Калмыкия, Астраханская область — регионы, имеющие выход к морю, ограничены в использовании его ресурсов. Поэтому я считаю, что надо обязательно провести новое разграничение полномочий по Каспию, в том числе и прикаспийских земельных ресурсов. Это богатейшая рекреационная зона — пляжи, виноградники, источники минеральных вод и грязевые источники.
— Какое это расстояние от береговой линии?
— Примерно 1520 км. Сегодня большая часть этих земель находится в федеральной собственности, и, собственно, как я говорил уже, из-за отдаленности контролирующих органов часть земель находится в бесхозном состоянии.
Так, в Дагестане несколько лет назад пришлось проделать большую работу по сохранению побережий, с которых вывозился песок. Кроме того, вокруг Каспия на грани уничтожения находились десятки озер. За пять лет нам удалось спасти от исчезновения 25 из них, и сейчас, насколько мне известно, эта работа продолжается региональным министерством экологии и природопользования. Спасение этих озер позволило сохранить множество перелетных птиц, которые ежегодно на них останавливались. В то же время рыба — ценные породы осетровых — уходит от наших берегов на нерест к побережьям Казахстана и Ирана.
— Оказал ли положительное влияние на численность осетровых запрет на коммерческий вылов рыб этих пород на Каспии, который действует на протяжении уже нескольких лет?
— Да, запрет такой был введен по согласованию со всеми прикаспийскими государствами. Говорить об ощутимом эффекте, который он дал, сложно, потому что браконьеры продолжают незаконно вылавливать тонны рыбы. Об этом говорили все эксперты и представители власти, которые принимали участие во впервые организованных нами в РАН сессиях по вопросам Каспия, точнее, по вопросам Волго-Каспийского региона. Потери России на Каспии, повторюсь, огромны — миллиарды долларов недополученной прибыли, несозданные рабочие места, экологический ущерб.
В то же время, разработок по очистке дна и вод Каспийского моря от разливов нефтепродуктов, стоков предприятий множество, и по некоторым из них созданы установки, которые успешно работают. Но таких примеров — единицы, а установки эти нужны повсеместно.
— Кроме очистных установок, какие еще проекты в сфере экологии перспективны для реализации на Каспии? Сколько таких проектов, и в какой срок станет возможным добиться ощутимого улучшения экологической ситуации?
— Сколько времени должно пройти, чтобы стали заметны улучшения в экологии Каспия? Очень много. Потому что экологическое состояние Каспийского моря зависит не от самой акватории, а от территорий вокруг, с которых по Волге в другие водоемы и в море отправляются сотни и тысячи тонн сбросов. Следовательно, и очистные сооружения необходимы на предприятиях почти всего Поволжья и Прикаспия, а это огромная работа, которую нужно тщательно планировать и постепенно проводить, и это огромные деньги.
Рыба Каспия, о запрете на вылов которой вы спрашивали, — осетровые породы, которые сейчас находятся на грани исчезновения, — требуют не только защиты, но и воспроизводства. Для этого необходимо не только выпускать мальков, но и обеспечивать их кормом. Это возможно, потому что в Дагестане и Астраханской области сохранились лаборатории, филиалы Института рыбного хозяйства. Они работают и ведут очень интересные исследования, которые нуждаются в поддержке.
К слову, я как-то в букинистическом магазине нашел толстый двухтомник 1934 года издания с результатами научной сессии Академии наук СССР О состоянии и перспективах развития Волжско-Каспийского региона. В этих книгах дана полная картина того, какие виды растений и животных обитают в Каспии. В прибрежной зоне только промысловых видов рыб в этой книге указано 34. Сейчас же их можно пересчитать по пальцам.
— Технология нулевого сброса, которая все чаще используется российскими и зарубежными компаниями и позволяет повторно использовать воду в производстве, поможет решить проблему загрязнения Каспия?
— Единичное использование технологии нулевого сброса, как и очистных сооружений, не поможет. Разработчиков систем и технологий множество, но для реализации их проектов надо иметь ресурсы соответствующие и надо немного переориентировать сознание. На первом этапе, чтобы стимулировать интерес, может быть сформирован госзаказ. Но сначала, в самую первую очередь, надо менять сознание производителей, владельцев предприятий, бизнеса.
— А насколько перспективными вам видятся проекты на шельфе? Какие разработки сейчас ведутся и есть ли проекты, о которых мы в ближайшее время услышим?
— На шельфе Каспия сегодня почти никто не работает. Продолжаются работы на месторождениях, которые были разведаны в советское время, но объемы добычи крайне невелики. Тридцать лет назад Дагнефть ежегодно давала 2 млн 400 тыс. тонн нефти. Сейчас Дагнефть, которая находится в [составе] "Роснефти", добывает 163 тыс. тонн — буквально две бочки в год. В то же время рядом Азербайджан, Узбекистан и другие страны на своей территории увеличили добычу нефти в 57 раз.
Современным крупным нефтяным компаниям Каспий не интересен, пока есть Ямал с легкой нефтью, месторождения которой находятся почти на поверхности. На шельфе Каспия тяжелая нефть, находится она очень глубоко, и прикладывать усилия для ее добычи начнут только после того, как будут исчерпаны легкодоступные месторождения.
— Такая пассивность российских компаний в отношении каспийского шельфа связана с тем, что не прописан правовой статус территории?
— Нет, ведь российским компаниям в акватории своей страны и на шельфе не нужны особые разрешения на работу. Неопределенность правового статуса является преградой для международной работы и сотрудничества. Для привлечения отечественных компаний государство должно сформировать и представлять предпринимателям конкретные зоны, где бизнес может и должен работать. Возможно, на первом этапе должен быть сформирован госзаказ. Конечно, сейчас это немного странно звучит, потому что в нашей стране уже оставлены попытки построить социализм, тем не менее, на мой взгляд, должен быть стандарт, должно быть правовое регулирование, квоты, возможно, ряд льгот. При этом формировать госзаказ в данном случае необходимо для тех территорий, где реализация проектов будет выгодна местному населению в первую очередь. Компании не придут на шельф Каспия, пока не будет сформирован госзаказ и пока не будут созданы условия более привлекательные, чем где бы то ни было.
— Неопределенность правового статуса мешает работе с иностранными партнерами, как вы отметили. А каковы перспективы такого сотрудничества? Работа с какими из прикаспийских стран будет наиболее выгодна для России?
— Связи и отношения со странами СНГ — Узбекистаном, Туркменией, Казахстаном и Азербайджаном — у России тесные и прочные, а огромные ресурсы сотрудничества с Ираном пока используются не в полной мере. Иран нуждается в больших объемах поставок нашего металла, дерева, целого ряда пищевых продуктов. Мы, в свою очередь, заинтересованы в поставках иранского цемента, сухофруктов, овощей. Но пока товарообмен между нашими странами находится, фактически, в зачаточном состоянии, потому что при столь огромном потенциале годовой объем товарооборота между нашими странами незначителен. Минпромторгом РФ был составлен полный перечень товаров, которые могли бы экспортироваться из России — в нем больше тысячи наименований.
Если же говорить о конкретных предприятиях и производствах, то крупная строительная компания Кейсон может заняться строительством метро в Москве в следующем году, объединившись с белорусскими партнерами. Во всяком случае, полное понимание и поддержка со стороны мэра города Сергея Собянина есть.
Есть проект создания производства рыбной муки — предприятия, аналогичного ирано-южнокорейскому производству. Оно может быть создано на территории особой экономической зоны Лотос в Астраханской области. В свою очередь в Иране есть свободная экономическая зона Энзели. Я предложил, что астраханский Лотос и иранская СЭЗ могли бы работать по единому правовому статусу — можно создать систему, которая позволит каждому резиденту Лотоса автоматически становиться резидентом Энзели, и наоборот. Но при этом, несмотря на активность руководства ОЭЗ в Астраханской области, сейчас на ее территории, по сравнению с Энзели, зарегистрировано недостаточное количество резидентов. Но работа совместно с Минэком и Минпромом России продолжается.
— Эти проекты — начало работы в Москве иранской строительной компании, создание предприятия по производству рыбной муки — будут реализованы, как вы упомянули, в ближайшем будущем. На данный момент какие производства в прикаспийских регионах России уже созданы и какие проекты уже в стадии реализации?
— Пока удалось создать торговый дом Ирана в Астрахани, и в его рамках уже начинается конструктивная работа. Среди направлений сотрудничества, которые успешно развиваются, — поставки халяльной баранины в Иран из России. Их удалось начать в прошлом году. В этом году объемы постепенно увеличиваются, но пока мы все же можем говорить о разовых операциях.
Системная работа в этом направлении и многократное увеличение объемов поставок станет возможным после того, как будет гарантирован потребитель — если есть гарантированный рынок сбыта, то можно произвести хоть десятки тысяч килограммов баранины. Сейчас же взаимопонимание между поставщиком и потребителем не всегда достижимо, потому что между теми, кто производит, и теми, кто готов купить халяльную баранину в Иране — десятки помех, хотя, казалось бы, международная торговля — это именно то направление, которое необходимо развивать. Поэтому соглашения необходимо заключать долгосрочные, не менее чем на пять лет, и прописывать в них ежегодные объемы поставок.
— Вы сказали, что в настоящий момент существуют десятки помех на пути от поставщика к потребителю. Что это за помехи?
— Это многочисленные инстанции, одобрение которых не всегда невозможно получить в короткий срок. Если, как я говорил, по той же баранине будет завизировано соглашение с Федеральной таможенной службой, пограничниками, Роспотребнадзором, Россельхознадзором и многими другими службами и надзорными органами сроком на пять лет или более долгий период, то не будет необходимости преодолевать эти преграды каждый раз, а будет согласованный с инстанциями механизм и установленный регламент работы.
— Транспортные проблема, непроработанная на некоторых территориях логистика является преградой для развития международной торговли с прикаспийскими странами?
— Да, является, но устранению транспортных проблем уже положено начало. Разработана Минкавказом и Минтрансом при участии властей регионов, имеющих выход к Каспию, Стратегия развития российских морских портов в Каспийском бассейне, железнодорожных и автомобильных подходов к ним. Этот документ очень важен, потому что сегодня наши порты загружены менее чем на треть. Так не годится — это неэффективно и убыточно. Чтобы исправить ситуацию, необходимо наладить работу всей транспортной системы.
Напомню, что еще в 2000 году было подписано большое соглашение между Индией, Ираном и Россией — СеверЮг. Работа по нему ведется, но ежегодно около 6 млн контейнеров крутятся вокруг наших границ, не попадая на территорию РФ. Планируется, что по коридору СеверЮг грузы из Индии будут доходить через Каспий до Санкт-Петербурга, а далее — отправляться в Европу. Но пока маршрут такой не запущен, а чтобы его запустить, необходимо, во-первых, согласовать единый тариф для всех участков пути.
Во-вторых, нужно разработать и утвердить единый регламент прохождения грузов, потому что иначе на каждой границе придется останавливаться минимум на две недели, и не будет никаких преимуществ перед транспортировкой через Суэцкий канал.
В-третьих, на маршруте должен работать единый оператор — национальный или международный, и должна быть проработана система страховки грузов на всем пути следования — от точки отправки до места назначения.
Тот факт, что до сих пор не удалось на полную мощность запустить этот маршрут, не дает возможности получить работу миллиону людей. Поэтому нужно добиваться подвижек в этом вопросе, и некоторые изменения уже есть. Так, по инициативе Президента РФ идет подготовка к заседанию президиума Госсовета, которое пройдет, скорее всего, в июле месяце и будет посвящено развитию транспортной логистики и энергетики Волжско-Каспийского региона.
— Предложения в транспортной сфере все внесены в Стратегию развития портов Каспия. А в энергетике какие проекты и меры могут быть предложены на Госсовете?
— Их множество. Часть связана с энергообеспечением железных дорог Ирана и со строительством атомной энергостанции в этой стране — сейчас Россия оказывает содействие в исполнении этих работ. Есть предложения по организации перетоков электроэнергии в Иран и Азербайджан.
Я знаю, что система энергообеспечения Дагестана изначально была рассчитана на то, что будет электроэнергия из республики доводиться до самого Ирана — это было в советское время запланировано, и в регионе должно было быть построено не менее 20 ГЭС, а удалось запустить всего несколько. Пока электроэнергии хватает, но только потому, что мы плохо работаем: предприятий мало, и на полную мощность они не загружены. Если же промышленность будет развиваться быстрее, то нам в скором времени потребуются дополнительные мощности, и регионы Северного Кавказа рискуют столкнуться с дефицитом электроэнергии.
— Что касается Дагестана, не так давно принято решение о переводе флотилии из Астрахани в Каспийск. Какие преимущества Дагестан получает от этого перевода?
— В первую очередь, преимущество получает Военно-морской флот России, потому что почти на тысячу километров его корабли приближаются к границам и, соответственно, к потенциальным противникам. В Астрахани для мобильного военно-морского порта условия хорошие, но не совсем подходящие, так как судам необходимо было по реке подниматься от моря до своей базы.
Во-вторых, я считаю, что Дагестану перевод флотилии ВМФ возвратит необходимое доверие. Соответственно, вырастет и инвестиционная привлекательность — в данном случае сыграет фактор не столько экономический, сколько психологический и имиджевый.
Кроме того, для самого города Каспийска это важное решение, потому что в город приедут около 4 тысяч человек — преимущественно офицеры, и будут созданы новые рабочие места. Необходимость обеспечивать базу ВМФ продуктами поможет местному населению — им будет кому поставлять свою продукцию.
В перспективе же в Каспийске может быть создан вуз по подготовке кадров для флота. Сейчас в городе есть средне-специальное морское училище. Еще в период моей работы на посту главы региона мы пришли к договоренности с командованием ВМФ о том, что училище будет преобразовано в современный колледж и станет подведомственным учреждением флота.
В нем же можно готовить кадры для работы на гражданских судах, которые тоже скоро смогут начать бороздить Каспийское море. Сейчас российская сторона уже заказала на астраханском судозаводе Лотос морской лайнер, не менее чем на 300 кают, который в 2019 году начнет перевозить туристов от одного крупного порта прикаспийского государства к другому. Проработка маршрута туристического, варианты, как бесперебойно обеспечить загрузку этого высококлассного лайнера, уже ведутся. Например, одним из предложений было часть лайнера отвести под специальный международный лечебный центр, в котором можно было бы проводить консультации, а в медицинских центрах на берегу уже дообследовать или проводить операции.
— Будет ли возможность добиться спроса на этот круизный маршрут? Какие меры могут быть предприняты для повышения туристической привлекательности Каспия?
— Желающих посетить Каспий уже очень много. Но для повышения привлекательности стран региона в глазах туристов есть предложение провести фестиваль традиционной культуры прикаспийских государств, которые имеют богатейшую историю и удивительные традиции. Пока сложно говорить о конкретных сроках, но уже обсуждалось, что пройти он может в древнем городе Дербенте или в Астрахани.
Кроме того, мы с коллегами из других стран активно сводим вместе ученых, работающих в гуманитарной сфере, создана специальная ассоциация университетов Каспийских государств, она уже активно работает. В планах — способствовать началу работы ассоциации выпускников и студентов из прикаспийских стран, так как им необходимо знакомиться, общаться друг с другом.
— В какой срок студенческая ассоциация может начать работу?
— Совсем скоро, уже в октябре-ноябре. Кроме того, вместе с ректором Астраханского университета Константином Маркеловым мы создали там специальный гуманитарный центр прикаспийского сотрудничества при Астраханском университете. У меня также была идея специальной радиостанции совместной — Каспийская волна, которая помогла бы молодежи из стран прикаспийских общаться между собой. Молодежь, ученые, бизнес и власти прикаспийских государств — все нуждаются в общении, в обмене знаниями и информацией, в том, чтобы отрыть друг перед другом границы и сердца и приложить все усилия для спасения Каспия. Каспий — это закрытый водоем, но у народов Прикаспийских стран сердца открытые, а люди здесь живут талантливые, веками создающие уникальные культурные, литературные и иные шедевры, ставшие достояниями всего мира. Отсюда и цивилизационное значение Каспийского региона в современном мире.
Беседовала Галина Полоскова